Багровый закат

Римские чиновники принимали жалобы и просьбы, передавали их по назначению, а расследование все длилось и длилось. Никаких вестей о девочке не было.

Вскоре по Модиину разнеслась радостная весть о скором возвращении торгового каравана из Марканда, и эта добрая весть обрадовала и, вместе с тем, очень испугала Шифру.

Она ли не знала своего сына. Узнав о случившемся с Юдит, Ицгар может пойти на любой риск, чтобы её освободить, и кто знает, чем все это может кончиться!

И Шифра решилась на отчаянный шаг.

Меняла Кция и его жена Зильфа были хорошо известны в Модиине, как были известны хамсины, засухи, налетавшие тучи прожорливой саранчи.

Эти явления были неотвратимы, их нельзя было избежать. Впрочем, и в этих явлениях был определенный смысл. В годы, когда Всевышний дарил обильные дожди, рачительные хозяева очищали глубокие водоемы, чтобы во время засухи использовать эту воду для выращивания столь необходимых овощей, цены на которых взлетали до небес.

В такие годы и модиинские купцы оказывались не в накладе – они привозили хлеб из других, не пострадавших от засухи римских провинций и хорошо на этом зарабатывали.

Но больше всего были довольны те, кому удавалось отловить пять-шесть мешков саранчи. Это полезное лакомство сушили, вялили в дымных курильнях, а многие лакомились, тут же, поджарив на костре.

Возможно по этим причинам люди считали, что подобные напасти – не что иное, как ниспосланные свыше испытания за свершенные грехи.

Всевышний наказывал и, в то же время, помогал своему народу выдержать эти испытания, выжить и впредь служить Ему, Единственному, верой и правдой.

Подобным же тяжелым испытанием был ростовщик Кция. Говорили, что его дом своим богатством не уступает роскошным домам иудейской знати в самом Иерусалиме. Той самой знати, что преданно служила римским властям и имела немалые выгоды.

К этой знати относились разбогатевшие сборщики налогов, завышавшие установленные римлянами подати и разницу прятавшие в свой карман. Таковыми были и административные чиновники высокого ранга, представлявшие римскую власть и имперский порядок, столь важный для оккупационных властей.

Старания этих чиновников хорошо оплачивались за счет всё тех же, крайне обнищавших жителей Иудеи.

Дома знати, как правило, были окружены высоким каменным забором. Однако не забор отделял этих людей от своих же собратьев. Их разделяло нечто более существенное и непреодолимое.

Они жили рядом, но представляли собой противоположные полюса. То, что было хорошо для одних – угрожало самому существованию других.

Всемогущий бросил между ними посох, и этот посох разделил их на враждующие части, хотя и были они дети одного народа.

"Зачем Адонай это сделал? – не раз задавала себе вопрос Шифра, но ответа не находила. – А имеется ли хоть один из смертных, кто бы знал ответ на этот вопрос? – спрашивала Шифра и сама себе отвечала, – наверное, нет!"

Пути господни неисповедимы.

Но раз Он, её Адонай, вершит дела свои именно таким образом, значит так и надо, убеждала себя Шифра.

И лишь теперь, когда на них обрушилась неизмеримо тяжелая беда, она узрела великий смысл в деяниях Всевышнего.

Она знает что делать, чтобы спасти Юдит. Эту ни в чем не повинную чистую душу, бесконечно родное существо, ангела, оставленного ей братом Эльазаром и незабвенной Эстой.