Байки. Часть 1

Один круг по земле, второй, третий... Протёртым оказывается ботинок, носок, нога...

Так бы, пожалуй, и крутился в этой смертельной карусели, сдирая мясо, если бы папа не дотянулся и не нажал какую-то волшебную кнопку, глушащую двигатель...

...Мотоцикл через час завели, нога зажила, я осознал, в чем были ошибки... но по сей день на этих двухколёсных друзей я поглядываю с опаской. И понимаю, что хорошо иметь за спиной кого-то, кто в нужный момент всё остановит...

* * *

Решил папа как-то в селе домик побелить, да мела немного не хватило. Вспомнил он, что когда копал червей для рыбалки в коровнике соседней деревушки, видел там в углу большую кучу этого белого порошка. Не особо заморачиваясь, метнулся он на своём минчаке до коровника, полведра мела притаранил и избу добелил…

Спустя какое-то время, зовет меня папа посидеть на озере с удочками, попялиться на поплавки. Ну и, понятное дело, заезжаем мы снова в тот самый коровник за червями. Навоз лопатами поворошили, идем на выход. Вдруг папа останавливается, хохочет и говорит: «Смотри! Это для меня послание».

А на воротах коровника размашисто мелом написано (сохраняю стилистику автора):

«Хто брав крейду – казёл натуральный!»

А не трогай чужого, кАзлёночком станешь… Натуральным…

* * *

В подростковом возрасте, как и у большинства пацанвы, одна стена у меня была полностью завешана полиграфической дребеденью: цветными плакатами, черно-белыми фотографиями видеосалонных кино-кумиров и дешёвыми разворотами из журналов. Брюс Ли с нунчаками и разодранной когтями грудью, Шварценеггер с перемазанным сажей лицом и огромной пушкой на плече, Ван Дамм в крутых очках, конечно же, Виктор Цой в чем-то чёрном, в общем, всякое разное. У каждой фотографии и плаката была своя история: какой-то я выпросил, какой-то обменял, какой-то сам перепечатал. Я знал каждый.

В один из дней зашла к нам в гости моя кузина. Уселась в крутящееся кресло и принялась всю эту коллекцию разглядывать. Я валялся на кровати, читал очередную фантастическую книжку, занырнув в более захватывающие миры, чем этот, сестрица существовала в фоновом режиме.

И тут она читает: «Има реаль партай анималь», да ещё с немецким акцентом, полученным на школьных уроках, с эдакой гитлеровской грассирующей «р-р-р».

Я аж вскинулся. Приоритет со слоями реальности моментально сменился. НЕТ у меня такого плаката!

— Что это ты сейчас прочитала?

— Има реаль партай анималь? Вот! – и тыкает пальцем в плакатик, на котором на фоне исписанной граффити стены сидит шимпанзе, с начесанным синим ирокезом на голове и банкой пива в руках. И внизу листка надпись: «I'm a real party animal!»

Тьфу ты, блин! Нестыковка транскрибирования, все нормально...

— А ну-ка, – говорю, – Этот прочитай!

— М-м-м, Микхаэль Яксон!?

— Микхаэль Яксон! – я заржал в голос, – Знал бы король поп-музыки, как ты его только что отименовала... Джексон, швестер, Майкл Джексон! Уф-ф-ф…

И я снова уткнулся в книжку.

* * *

В Красноярске снег выпадал в октябре и лежал до апреля. Зимний цикл от летнего на физкультуре отличался только одним: пару месяцев мы бегали вокруг стадиона ногами, а с приходом холодов – на жёстких, нескользящих лыжах. Я с тех пор к бегу и лыжам как-то не очень...

А тут однажды школа расщедрилась, выделила автобус, и нас повезли кататься в лес за Академгородок. Там были склоны, спуски и подъемы, поэтому приходилось не просто тупо безостановочно переставлять ноги и махать руками с палками, а иногда получалось лихо скатываться с горки, красиво полуприсев и зажав палки подмышками... Типа, прыгун с трамплина, вот-вот в полёт. Всё развлечение.

Но главное, от Академгородка было полчаса до нашей дачи. Где спрятан запасной ключ, я знал, подозвал парочку приятелей и пообещал им приключение. После убедил учительницу, что с нами ничего не случится, ибо я тут все знаю, и мы пошли.

Вы ходили зимой по тайге? Вот тропа. Набитая, плотная. На шаг в сторону сошел, наст пробил – всё, выше колена в снегу.

Да ещё и идти в горку.

Мы ещё километра не протопали, как приятели принялись канючить, что не нравится им такое приключение. На штанины снега налипло по килограмму, ледяные кристаллы в ботинки набились, вниз стекают, носки мокрые, спина мокрая, шапки набок...

Вася был чуть более оптимист, он сказал: «Ну ладно, придем, печку растопим, согреемся. Воды в колодце наберём, чай заварим!»...

Я иду, молчу. Это же не деревня, это дача! Откуда там печка?! Электроплитка на две конфорки. И колодца отродясь не было. На колонку с 40-литровой флягой на тележке катались черти куда...

Шли, шли, пришли. Основная дорога между домишками в одну полосу почищена, а за забором, на участке снега – по пояс. До калитки кое-как руками докопались, распахнули ее наружу, а толку?! До самого домика – полуметровая белая дрянь. А лопата спрятана под верандой. Чтобы до этого места добраться, нужно ещё час копать...

Лица у приятелей погрустнели и стали недобрыми. Чувствую, что сейчас меня будут бить.

— Вот так нужно! – говорю.

Ложусь на наст и качусь в сторону домика. Не проваливаюсь.

Аттракцион! Докувыркались все, лезу в нычку, ключа нет...