Бакарди и долгая битва за Кубу

Он командовал белыми кубинскими офицерами и большой армией, в которой были

солдаты разных рас, и занимал положение, немыслимое для чернокожего солдата армии

Соединенных Штатов тех лет.

Первая кубинская война за независимость началась осенью 1868 года, когда один

плантатор освободил своих рабов и предложил им взять в руки оружие и вместе с ним

бороться против испанского военного режима. Карлос Мануэль де Cеспедес, который

выращивал сахарный тростник неподалеку от Яры, городка на восточной оконечности

острова, был ярым сторонником демократии и либеральных идей и, как и Эмилио

Бакарди, получил образование в Испании. В предрассветные часы 10 октября 1868 года

Сеспедес собрал в своем доме группу плантаторов-единомышленников, чтобы обсудить

план восстания, но тут до него дошла весть о том, что испанские власти узнали о заговоре

и приказали арестовать мятежников. Понимая, что спастись едва ли удастся, Сеспедес

сказал соратникам, что пора выступать, а затем позвал надзирателя над своими рабами,

человека по имени Борреро.

- Звони в колокол, Борреро, пусть соберется вся fila, - велел он: это означало, что

все рабы должны построиться по порядку, как делалось каждое утро, когда им раздавали

задания на день. Рабы, и мужчины, и женщины, сонно спотыкаясь, вышли из своих

хижин, еще усталые после вчерашних трудов, и послушно выстроились перед хозяином.

Сеспедес произнес громовым голосом:

- Граждане, до этой минуты вы были моими рабами. С этого мгновения вы

свободные люди, такие же, как и я. Чтобы завоевать эту независимость и свободу, Куба

нуждается во всех своих сынах до единого. Те из вас, кто хочет следовать за мной,

следуйте. Те, кто хочет остаться здесь, останьтесь. Все будут свободны в равной степени.

Эта декларация стала известна как «Grito de Yara» («Клич из Яры»), и ее повторяли

по всей стране как прокламацию кубинской независимости и призыв ко всем кубинцам

присоединиться к революционной борьбе за свободу своей страны от испанского

владычества. Сеспедес объявил себя командиром маленькой революционной армии, в

которой поначалу было всего 147 бойцов, в том числе его бывшие рабы. Однако «Клич из

Яры» получил немедленный ответ, и к концу октября под началом у Сеспедеса было уже

двенадцать тысяч человек. Многие были одеты в лохмотья и вооружены одними мачете –

длинными, тяжелыми изогнутыми ножами, которыми срезают тростник и рубят подлесок.

Но их ряды росли каждый раз, когда они входили в какой-нибудь город, скандируя «¡Viva

Cuba libre! ¡Independencia o muerte!» («Да здравствует свободная Куба! Независимость

или смерть!»)

* * *

В Сантьяго Эмилио и Факундо-младший вместе с друзьями приветствовали первые

успехи новорожденной повстанческой армии, хотя в то время сами они сомневались, что

настал подходящий момент для вооруженного мятежа, и не были готовы взять в руки

оружие. Остальные члены их кружка при цирюльне «Ла Флор дель Сибоней» не знали

подобных сомнений. Пио Росадо, нервный учитель математики, всегда готовый к

приключениям, рвался в бой, но у него не было оружия. Хитрый, как лис, Росадо понял,

что легче всего заполучить его, если записаться в voluntarios. Как только руководители

милиции выдали ему винтовку и пропуск, он дезертировал из подразделения и отправился

в горы.

Братья Бакарди держались от всего этого в стороне – отчасти из уважения к отцу,

который оставался лояльным «полуостровным» испанцем. К началу войны за

независимость дон Факундо был уважаемым сантьягским предпринимателем, известным

честностью в делах и многолетним служением обществу. Поскольку родом Факундо был

из Каталонии, полуавтономной области Испании, где даже говорили на другом языке, а

Каталония долго томилась под пятой Мадрида, то понимал, что приказания metrópoli

могут быть и вздорными, однако был категорически против идеи вооруженного

восстания. Более того, в пику движению за независимость дон Факундо примкнул к

«Сиркуло Эспаньол» - благотворительному обществу, призванному восстановить,

защищать и пропагандировать «полуостровное» влияние в Сантьяго. Поэтому Эмилио и

Факундо-младший оказались в непростом положении – они горячо поддерживали дело

кубинской независимости, но не хотели ослушаться отца. Особенно тяжело это переживал

Факундо-младший. Он был на четыре года моложе Эмилио и не обладал опытом жизни

вдали от родителей, поэтому сильнее зависел от отца, чем Эмилио. К 1868 году он работал

в винокурне бок о бок с доном Факундо, постигал искусство изготовления рома и

готовился пойти по стопам отца. Юному Факундо в то время было всего двадцать лет, и

мысль о том, чтобы пойти против воли сурового отца, выбивала у него почву из-под ног.

Эмилио, со своей стороны, опасался, что вооруженная борьба заставит кубинцев