Бакарди и долгая битва за Кубу

восемнадцать. Это сочинение произвело сильнейшее впечатление на испанских

интеллектуалов во многом благодаря убедительному обличению испанских властей,

которые мучили и убивали молодых кубинцев во имя «целостности народа Испании».

Сочинение стяжало Марти славу и писателя, и кубинского правозащитника. Ему

удалось сочетать эти таланты так мудро, что добился колоссальных успехов не только в

литературе и политике. Из Испании он отправился в Париж, Нью-Йорк, Мехико, оттуда

снова в Нью-Йорк, где основал Кубинскую революционную партию и практически в

одиночку подтолкнул кубинскую диаспору к поддержке дела независимости.

Впоследствии он познакомился с Эмилио Бакарди, и они стали друзьями и

сподвижниками.

В это время Эмилио собирал деньги на нужды повстанческой армии, передавал

сообщения и распространял революционную литературу, стараясь при этом держаться в

тени. Сантьяго наводнили испанские войска и voluntarios, готовые в любой момент

арестовать кого угодно по подозрению в симпатии к повстанцам. Некоторых обвиняли в

«неверности» государству просто потому, что их, согласно доносам, видели в тех местах,

где появлялись повстанцы. Недели через две обвиняемых приговаривали к смерти.

Накануне казни заключенных переводили в камеру смертников. Ранним утром

следующего дня огневая рота, состоявшая из офицера и двадцати пяти солдат, в основном

набранных из voluntarios, сопровождала узника к месту казни, которым в Сантьяго служил

двор местной скотобойни – воистину подходящее место. Ровно в семь утра узников

расстреливали – на виду у простых прохожих, спешивших по своим делам по людной

улице, которая вела мимо здания. Составляя свои «Хроники», Эмилио перечислил

поименно всех, кого испанские военные или voluntarios казнили только в 1869-1870 годах.

Список занял двадцать пять страниц.

Куба раскололась надвое. В городах верховодили испанские войска и voluntarios, а

скудно вооруженные повстанцы оставались в деревнях, где их было большинство. Их

главный стратег генерал Максимо Гомес был мастером партизанской войны и полагал,

что мятежники должны ослабить колониальный режим, подрывая железные дороги и

сжигая сахарные заводы. Каждый раз, уничтожив сахарную плантацию, мятежники

предлагали рабам присоединиться к ним и объясняли, что цель революции – не только

независимость, но и запрет на рабовладение. Вскоре в повстанческой армии стерлись

границы между расами: в ней были и бедные белые крестьяне, и мулаты, и свободные

чернокожие, и освобожденные рабы. Ружья были едва ли у четверти бойцов. Большинство

воевали одними мачете, а некоторые бывшие рабы, в основном конголезцы, - только

отравленными деревянными кинжалами: эту технологию они привезли с собой из

Африки. До этого, во время гражданской войны в Санто-Доминго (впоследствии –

Доминиканская Республика), испанские войска пренебрежительно именовали чернокожих

бойцов африканским словом mambises, и во время Кубинской войны за независимость

восставшие стали называть себя так же, но уже с гордостью. Чернокожие и мулаты

особенно охотно следовали за двадцатилетним капитаном Антонио Масео.

Однако к 1873 году революция начала терять силы. Многие высшие офицеры

погибли в бою или стали жертвой покушений. Роме того, вожди повстанцев были

обескуражены тем, как неохотно поддерживали кубинскую революцию в Вашингтоне. В

октябре американский пароход «Виргиниус», по некоторым данным принадлежавший

Кубинскому революционному комитету в Нью-Йорке, был остановлен испанским

военным судном в британских территориальных водах неподалеку от побережья Ямайки.

В числе пассажиров была почти сотня кубинцев, добровольно вызвавшихся сражаться на

стороне революции, а также груз оружия и боеприпасов для повстанческой армии.

Американо-британская команда успела выбросить военный груз за борт до того, как

корабль захватили, однако все, кто оказался на борту, были переданы в Сантьяго, на

трибунал. В течение нескольких дней пятьдесят два пассажира и члена экипажа были

казнены по приказу испанского губернатора Сантьяго генерала Хуана Бурриэля.

Остальных, вероятно, тоже казнили бы, однако их спасло вмешательство

командующего военно-морскими силами Британии сэра Лэмбтона Лоррена, который

услышал о случившемся и привел в Сантьяго свой фрегат, чтобы выступить против

Бурриэля. Инцидент быстро перерос в международный кризис. Лоррен получил

разрешение начальства потопить одно из испанских судов в гавани, если будет расстрелян

еще хоть один пленник – подданный Британии. Та угроза предотвратила дальнейшие