Бакарди и долгая битва за Кубу

Эмилио Бакарди Моро по-прежнему оставался президентом компании, однако ему

уже сравнялось семьдесят пять лет, и он почти полностью удалился от дел и проводил

время в просторной библиотеке на вилле «Эльвира» - писал романы и эссе, читал,

переписывался с друзьями и родными. Факундо Бакарди Моро и Энрике Шуг были

первым и вторым вице-президентами новой компании. В корпорации каждый из

партнеров получил около трети акций и таким образом мгновенно стал миллионером – на

бумаге. Позднее они выделили часть своих акций, чтобы десять процентов капитала

получили и наследники Хосе Бакарди Моро, третьего брата Бакарди, который скончался

двенадцатью годами ранее (при жизни он продал свою долю предприятия братьям и

Энрике Шугу). Пятеро других руководителей компании получили по доле в десять тысяч

долларов – в их числе были Факундо Бакарди Лай, один из сыновей Эмилио от первого

брака с Марией Лай, Педро Лай Ломбар, родственник Эльвиры, который женился на

старшей дочери Эмилио Марии, и Альберто Ача, который впоследствии прославился как

прадед Дизи Арназа-младшего, исполнителя одной из главных ролей в американском

комедийном сериале «Я люблю Люси».

Семейное предприятие стремительно неслось вперед на приливной волне

прибылей. За четыре года до этого компания расширила винокурню на Матадеро. Старое

здание совсем обветшало и стало слишком уж пожароопасным. Деревянная обшивка

наполовину превратилась в труху, крыша протекала, да и места для нужд разросшейся

компании уже не хватало. Новое здание было выстроено вокруг той самой кокосовой

пальмы, которую в 1862 году посадил перед винокурней четырнадцатилетний Факундо-

младший и которая впоследствии стала символом жизнестойкости компании. Следующее

расширение предприняли в 1922 году, когда была построена совершенно новая винокурня

– неподалеку, на той же улице, что и первая. К тому времени предприятие по

изготовлению рома «Бакарди» насчитывало уже свыше дюжины зданий, в том числе

бойлерную, склад для выдержки, вмещавший сотни бочонков, фабрику по разливу,

«ледяную фабрику», лабораторию и плотничную мастерскую. У Бакарди служили

несколько сотен работников, а спрос на ром постоянно рос.

Новая винокурня была запущена 4 февраля 1922 года, в шестидесятую годовщину

основания компании. Оборудования было достаточно, чтобы обрабатывать семьдесят пять

тысяч литров мелассы в день, и открытие винокурни стало поводом для помпезного

празднества. Местная газета писала, что на него явилась толпа в пятьдесят тысяч горожан,

в том числе «несметное множество автомобилей со знатными семействами». Официально

винокурня была запущена в тот момент, когда Энрикета Шуг, двадцатипятилетняя дочь

Амалии Бакарди Моро и Энрике Шуга, и Маркос Мартинес, бывший работник Бакарди,

который пришел в компанию в первые дни ее существования, подняли над зданием

кубинский флаг. Энрикета надела огромную соломенную шляпу, чтобы укрыться от

солнца, и держала целую охапку цветов. Мартинес, который был уже в преклонных летах,

был одет в свой лучший серый костюм. Между ними стоял Эмилио с белым канотье в

руках. Его густые, зачесанные назад волосы стали совсем седыми, как и усы и борода. На

кончике носа сидели очки в тонкой оправе. Выглядел он несколько утомленным.

Это было его последнее появление на крупном публичном мероприятии. Эмилио

Бакарди Моро скончался 28 августа 1922 года в возрасте 78 лет. У него были нелады с

сердцем, и последний месяц он провел в постели на вилле «Эльвира», однако продолжал

читать и принимать гостей. В последний вечер своей жизни он обсуждал со знакомым

волнения в Ирландии и говорил, что считает, что корень всех зол – религиозный фанатизм

и нетерпимость. Прошло всего два часа, и сердце у него остановилось.

Мэр Сантьяго объявил в городе двухдневный траур – все публичные мероприятия

были отменены, пока Сантьяго оплакивал своего любимого сына. Погребальная

процессия, начавшаяся у виллы «Эльвира», собрала небывалое для подобных событий

количество народа. Процессию возглавляли городские служащие – и один наблюдатель

отметил, что «синие мундиры полицейских смешались с серыми мундирами пожарных,

зелеными – солдат, белыми – городского оркестра, а дальше следовали элегантные

костюмы городской администрации». Изысканный конный катафалк с телом дона Эмилио

неспешно катился по городским улицам, и к шествию примыкали простые горожане, так

что когда кортеж достиг главной площади, процессия растянулась на десять кварталов.

Гроб установили перед зданием городского совета, оркестр сыграл кубинский

национальный гимн, и огромный влаг, развевавшийся на флагштоке зданием, медленно

опустили – и он накрыл гроб с телом дона Эмилио.