Бал жертв

Брюле не боялся, что слова его опровергнут. Заяц убежал, а Жак Кривой — мертвый. Притом он говорил таким уверенным тоном, что убедил Курция. Чрезвычайный комиссар удостоился протянуть руку фермеру, забыв, что пленник не может ее пожать.

— Развяжите меня прежде, — сказал ему Брюле.

Курций взял нож и разрезал узы фермера. Тот встал, глубоко перевел дух и заговорил свободнее, но несколько понизив голос:

— Я думаю, что если бы мы могли понять друг друга, гражданин, мы устроили бы прекрасное дельце.

— Ты думаешь?

— Да, я вам выдам роялистов.

— Всех?

— Кроме одного. Этого я оставлю для себя.

— Но… других?..

— Через три дня не останется ни одного.

— Что ты хочешь за это?

— О! Многое.

— Но все-таки?..

— Во-первых, я хочу сто тысяч ливров.

— Это дорого.

— Как хотите, гражданин.

— Хорошо, я заставлю директоров дать тебе эту сумму. Но это все?

— Нет, я еще хочу жизнь Солероля.

Эти слова сняли пелену с глаз Курция.

— А! — сказал он. — Я теперь понимаю все: ты хотел освободиться от Солероля и изменил ему.

— Ему — да, а не вам.

— Разве ты ненавидишь Солероля?

— Смертельно.

— За что?

— Он хотел меня обесславить.

— Может быть, ты и прав, но я не могу тебе дать жизнь Солероля.

— От вас мне нужно не совсем это.

— Что же!

— Его держат инсургенты.

— Я это знаю.

— Они его убьют…

— Может быть, это уже и сделано?

— Нет.

— Ты думаешь?

— Я в этом уверен. Они для этого устраивают церемонию.

— Какую церемонию?

— Строят гильотину.

Курций вздрогнул.

— Когда гильотина будет готова, они его казнят.

— Черт побери! Какая смешная мысль.

— Они говорят, что это право возмездия.

— Если так, зачем ты у меня требуешь его жизнь? Ты должен обратиться к ним.

— Слушайте же, что я вам скажу. Роялисты в лесу Бреша. Лес густ, и их оттуда не выгонят никогда, но лес можно поджечь.

— В самом деле! Это славная мысль!

— Велите же окружить лес.

— Хорошо.

— Со всех сторон поставьте по кордону войск.

— А потом?

— Время от времени пускайте нескольких солдат в лес, пусть они стреляют…

— Ну?

— Пусть осада продолжится до того дня, когда Солероль будет гильотинирован.

— А потом что?

— Потом я вам подам знак, и мы изжарим всех аристократов, как цыплят.

Курций уже колебался.

— Уж не мучаетесь ли вы теперь из-за вашего друга Солероля?.. — сказал Брюле насмешливым тоном. — Это большое несчастье… И вы ничего не можете тут поделать.

— О! Дело вовсе не в этом, — сказал Курций.

— А в чем же?

— Я не смею взять на себя ответственность поджечь лес, который принадлежит Республике.

— Напишите директору Баррасу, скажите ему, что вы приняли военное начальство после того, как Солероль взят в плен.

— А если он откажет?..

— Мы увидим.

— А пока, — сказал Курций, — я сожгу эту мельницу, она ведь не республиканская, а частная.

Через два часа Курций написал письмо, которое гражданин Баррас получил через сорок восемь часов и за несколько минут до приезда Машфера, поведение которого мы сейчас объясним.

LXVIII

Лагерь роялистов являл собой любопытное зрелище. Представьте узкую дикую долину, окруженную скалами почти отвесными, среди одного из тех густых и почти девственных лесов, какие еще находились в то время в центре Франции. Скалы, по большей части полые внутри, служили убежищем ночью. Наверху каждой скалы стоял часовой. Этих безумных героев было человек полтораста. Во главе их находилась женщина — эта новая Жанна д’Арк, Диана де Верньер вдохновляла этих мужчин, восстание которых она начала готовить очень давно. Двадцать раз в эти два месяца республиканские войска пробовали ворваться в лес и двадцать раз были вынуждены отступить после кровавой битвы. Диана имела двух адъютантов, Каднэ и брата своего Анри. Ланж и прелестная госпожа Солероль приготовляли корпию для раненых с помощью хорошенькой Мьетты и Лукреции. Машфер взял на себя отважные вылазки и тайные предприятия, как, например, похищение бригадного начальника Солероля. Жакомэ, дровосек, которого мы давно потеряли из вида, рыскал в темные ночи и отвозил поручения к окрестным дворянам, которые нехотя решались отправить одного-двух солдат для маленькой армии. Остальные местные крестьяне или дворяне повиновались и сами жертвовали своею жизнью. Надеялись на восстание в Отюнуа, в Верхнем Нивернэ и в Морване, которые могли бы соединить роялистов ионнских берегов с восточными. Надеялись еще, что западные шуаны, овладев Нижней Луарой, дойдут до Орлеана и даже до Невера. Напрасные надежды! Обманчивые мечты! Побеждать уже не было возможности, надо было умирать, только не надо было умирать обесславленными, а в особенности без мщения. Человек, обесславивший роялистов, был Солероль: он обвинил их в многочисленных пожарах по всей округе.