Бал жертв

«Все наши готовы, скажите это Каднэ. Но меня пугает шайка поджигателей, опустошающих страну. Эти негодяи, подкупленные партией, которую Термидор уничтожил, распространили слух, будто мы, роялисты, устраиваем поджоги. Если мы возмутим провинцию прежде, чем этих людей захватят, и если наше предприятие не удастся, нас обвинят во всех этих гнусностях.

Осмотритесь вокруг и все обдумайте… Завтра вечером я буду на свидании, назначенном вами.

Элен де Верньер».

— Она права, — сказал Машфер.

— Да, конечно, — отвечал Каднэ, — но сигнал подан из Парижа, надо повиноваться, притом меры приняты хорошие… И я уверен в успехе.

— Если бы мне помогли, — сказал Жакомэ, — я захватил бы поджигателей.

— Ты их знаешь?

— Может быть… По крайней мере одного. Я видел мельком его лицо во время френгальского пожара. Полагаю, это был один из предводителей их отрядов.

— Ты разве думаешь, что их много?

— Жаль, что Директория скоро должна быть уничтожена! — холодно сказал Жакомэ.

— Почему?

— Потому что я мог бы через неделю выдать всю шайку.

— В самом деле?

— Как и ее главаря.

— Ты знаешь главаря? Кто же он?!

— Я дал клятву и не могу говорить, пока не пройдет пять дней.

— А через пять дней?

— Негодяй выдаст себя, попытаясь исполнить то, что замышляет, и тогда я отправлю его на эшафот.

— Знаешь ли, Жакомэ — сказал Машфер, смеясь, — что ты становишься все таинственнее?

— Я вам предан, месье де Каднэ, — отвечал дровосек.

— О! Я это знаю.

— Но и у меня также есть свои тайны, или, лучше сказать, я храню тайны, не принадлежащие мне.

— Они очень страшные? Не так ли?

— Жизнь мужчины и женщины зависит от моего благоразумия и сдержанности.

— Можно ли узнать, кто этот мужчина и кто эта женщина?

— Месье Анри…

— Анри!

— И его сестра.

— Честное слово! — прошептал Каднэ. — Если я понимаю хоть что-нибудь во всем этом, я хочу лишиться моего имени и называться Солеролем.

— Мне кажется, нам больше не о чем говорить сегодня… — сказал Машфер.

— Да, — отвечал Каднэ, — собери всех наших на будущую ночь.

— В Роше?

— Конечно, потому что это центр наших операций.

Машфер встал, взял свое ружье и сказал Каднэ:

— Ты решительно ночуешь здесь?

— Да, я слишком устал и не могу идти с тобой.

— Месье Каднэ такой же суровый, как и месье Анри, — прибавил Жакомэ, — постель бедных людей не пугает его.

Дровосек отворил дверь своей хижины и вышел на улицу.

И тотчас же раздался крик:

— Пожар! Пожар!

Каднэ и Машфер выбежали следом и увидели то самое красное зарево над лесом, которое и Анри де Верньер также заприметил из окна своей кузины.

— Что это горит?! — воскликнул Машфер.

— Ферма Раводьер, — отвечал Жакомэ.

— Ферма Брюле?

— Да.

— Бедняга Брюле! — простонал Каднэ.

— Как, и вы так же легковерны, как и месье Анри?! — вскричал Жакомэ.

— Что ты хочешь сказать?

— Вы жалеете о Брюле?

— Это очень честный человек.

— А! Они все это говорят, — с бешенством сказал Жакомэ.

— Как же о нем говорить?

— О! Никак… После вы увидите… Я расскажу.

Жакомэ вбежал в хижину, схватил свое ружье и выбежал опять.

— Куда ты? — спросил Машфер.

— В Раводьер, — иронически отвечал Жакомэ. — Разве можно не помочь ближнему, особенно когда это такой честный человек?

Жакомэ побежал со всех ног по направлению к пожару.

— Все будут на ногах нынешнюю ночь, — сказал Каднэ Машферу, — ты напрасно возвращаешься в Рош: тебя могут встретить, узнать… Проведи ночь здесь… Мы поговорим.

— Хорошо.

Они воротились в хижину.

— Расскажи мне теперь эту мрачную историю, — сказал Машфер, подкидывая дрова в огонь.

— Какую?

— Историю замужества Элен де Верньер.

— Хорошо. Помнишь заговор рыцарей кинжала?

— Как же! Но я никогда не знал подробностей этой истории.

— Рыцари кинжала, по большей части бывшие телохранители, задумали освободить королеву из Тампля.

— Я это знаю.

— Заговор был хорошо составлен, меры, благоразумно принятые, должны были обеспечить успех. Четверо рыцарей успели попасть в муниципалитет и должны были находиться дежурными в Тампле в ночь похищения. Все было предвидено, рассчитано; одна измена могла уничтожить успех предприятия.

— И эта измена случилась?

— Конечно, потому что двадцать четыре рыцаря кинжала вошли на эшафот за неделю до королевы.

— Но их было больше двадцати четырех?

— Нет.

— И все погибли?

— Да.

— Стало быть, между ними не было изменника?

— Напротив.

— Я не понимаю.

— Был изменник, и он назывался маркиз Шарль-Гонтран-Робер де Жюто.

— Кузен Элен?

— Да.

— Он написал накануне того дня, когда хотели похитить королеву, в муниципалитет, и ночью двадцать четыре рыцаря кинжала были арестованы.

— Стало быть, также и он?

— И он… Но его должны были спасти.

— Я это могу объяснить только каким-нибудь заблуждением ума, — сказал Машфер.

Каднэ покачал головой.