Бал жертв

— Что же, — продолжала Ланж, приняв развязный вид и заставив умолкнуть биение своего сердца, — роялисты были побиты?

— О нет!

— Как же это?

— Генерал отретировался, не взяв ни одного пленного. Эти разбойники славно дерутся!

— Ты говоришь, мой милый, что мадам Солероль уехала из замка?

— Да.

— С капитаном? Как его зовут?

— Бернье.

— Я не знаю этого имени. Так что, они с роялистами?

— Она — да, а он — нет.

— Где же он?

— Его взяли в замке Рош неделю назад и проткнули штыками.

Ланж вскрикнула. Заяц не обратил на это внимания и продолжал:

— Однако он не умер.

— Где же он?

— В Солэе. О! Генерал его стережет. Он говорит, что отправит его на гильотину.

Оканчивая это зловещее предсказание, Заяц обернулся и увидел, что карета въехала во двор замка. Со ступеней крыльца несли человека в большом кресле: это был начальник бригады. Ланж сделала повелительный знак Зайцу, знак говоривший «Оставь меня»; потом она медленно вышла из кареты и прямо подошла к Солеролю. Заяц, как человек смышленный, удалился. Начальник бригады с удивлением смотрел на эту прекрасную молодую женщину, подходившую к нему. Он видел Ланж в первый раз — по крайней мере он так думал. Начальник бригады был ослеплен.

— Милостивый государь, — сказала она, — я нарочно приехала из Парижа к вам.

Начальник бригады поклонился не без некоторого удивления.

Актриса продолжала:

— Меня зовут Ланж.

При этом имени Солероль вздрогнул. Он смутно вспомнил, что у Барраса была фаворитка, носившая это имя.

— И вы приехали?.. — начал он.

— Меня прислал первый директор Республики.

— Баррас?

— Именно.

— Извините меня, что я не встаю принять вас, но мне невозможно сделать движение. Сцевола! Сцевола!

Полицейский агент прибежал. Он знал Ланж и поклонился, как человек, знающий, с кем имеет дело. Ланж также знала Сцеволу, потому что видела его у Барраса по утрам с бумагами.

— Гражданин, — сказала она ему, — засвидетельствуйте генералу, что я действительно мадемуазель Ланж.

Сцевола поклонился второй раз с уважением.

— А теперь, любезный генерал, — прибавила она, — я прошу у вас гостеприимства и завтра скажу вам цель моего посещения.

— Завтра? — спросил Солероль, продолжавший любоваться ею.

— Да, только завтра. Сегодня достаточно вам знать, — прибавила Ланж с улыбкою, — что на ваших эполетах будет скоро лишняя звездочка.

Солероль вздрогнул от радости, а Сцевола поспешил проводить Ланж в комнаты.

— Вот я в самом центре крепости, — продолжала она, — теперь надо будет уметь обнаружить неприятельские батареи.

XXXV

Начальник бригады велел отвести Ланж самую лучшую комнату в замке Солэй. Прошел только час после ее приезда, а у Солероля были уже планы. Это был человек, для которого ничто не было священно, даже женщины, которые могут быть им полезны.

— За коим чертом приехала она сюда? — спросил Солероль, когда к нему пришел Сцевола.

— Не знаю, — отвечал тот, — но могу уверить тебя, что твои выгоды требуют находиться с нею в хороших отношениях.

— Ты думаешь?

— Она в самых лучших отношениях с Баррасом.

— Знаю.

— Стало быть, ты должен понять…

— Нет; она прислана им?

— Это вероятно. Ведь ты просил уполномочия?

— Да.

— Ну, может быть, она привезла тебе его.

Солероль пожал плечами.

— А я, напротив, думаю, что она приехала для других.

— Полно!

— Как бы то ни было, она опять похорошела.

— Ты находишь?

— И хоть Баррас — директор… — сказал Солероль с грубым смехом.

— Милый мой, — перебил его Сцевола презрительным тоном, — мы с Курцием довольно потрудились, чтобы опять ввести тебя в милость. А если ты наделаешь глупости, тем хуже для тебя.

— Как! Ты при случае не подашь мне руку помощи?

— Нет. Я хочу сделаться начальником полиции и для этого хочу находиться в хороших отношениях не только с Баррасом, но и с Ланж. Притом ты должен быть доволен: она обещала тебе лишнюю звездочку на эполеты.

Солероль пробормотал несколько сердитых слов и замолчал. Сцевола продолжал:

— Мне сдается, что Баррас не доверяет тебе.

— Мне?

— И тебе и мне, и поручил Ланж наблюдать за нами. Директор ведь не сердится на роялистов — он бывший аристократ.

— Каналья! — пробормотал Солероль.

— Он, может быть, и не верит, что они поджигатели.

— Он мне еще не отвечал после того, как я спрашивал у него полномочия.

— Он ответит, будь в том уверен. Может быть, эта хорошенькая женщина привезла его ответ.

— Кроме того, я беспокоюсь насчет капитана Бернье. Он при смерти, но умрет ли? А если не умрет, то будет говорить. Напрасно не доконали его, когда взяли замок Рош.

— Он получил двенадцать ударов штыком, а офицер, командовавший батальоном и не пользовавшийся нашей доверенностью, не позволил его убить. Притом, будь спокоен, Бернье был заодно с мятежниками. Военный совет не увидит ничего другого.

— Говорят, что Баррас очень его любил.

— Ну, он поплачет, когда его расстреляют, а потом утешится.

— А! — со вздохом сказал Солероль. — Он многое знает.

Разговор сообщников был прерван галопом лошади.

— Это что такое? — спросил начальник бригады.

— Это твой адъютант, которого, может быть, ты посылал в Оксерр.

— Нет, он может воротиться только завтра.

— Все-таки это какой-то верховой. Вот он там, на конце аллеи, видишь?