Бал жертв

— Однако можно бы славно попировать с такими желтушками — со вздохом заметил негодяй.

— Это может быть, но если ты дотронешься до них, я велю тебя расстрелять, — сказал Солероль.

Мальчик не мог удержаться от трепета, и начальник бригады прибавил с простодушным видом:

— Если встретишь эту хорошенькую даму в лесу и она сама захочет отдать тебе эти желтушки, это до меня не касается.

— В лесу?

— Да. Мне кажется, что она пойдет завтра гулять.

— В лес?

— Где же ей здесь гулять, дурак? Когда замок стоит в лесу.

Заяц и Солероль разменялись взглядом, от которого задрожал Курций и даже Сцевола, потом начальник бригады прибавил в сторону:

— У меня тоже есть одна мыслишка.

Когда Ланж воротилась в свою комнату, на рассвете, она нашла свой бумажник в целости: ни письма, ни векселя не были украдены. Заяц же, выказавший такую честность, вероятно, также имел кое-какие мысли в голове.

XXXVII

Ланж легла и заснула. Ее разбудили первые лучи солнца. Она оделась, отворила окно и высунулась. Небо было безоблачно, восходящее солнце высекало мириады искр из инея на деревьях; каждая ветвь была покрыта вертлявыми воробьями; воздух был почти теплым. Если бы снег не покрывал еще луга, простиравшиеся между замком Солэй и лесом, можно было бы подумать, что это день весенний. Под окном Ланж мальчик чистил лошадь. Огненные глаза, тонкие ноги этой белой лошади прельстили молодую женщину.

— О какое хорошенькое животное! — сказала она.

Мальчик поднял голову; Ланж узнала Зайца, он ведь был ее проводником накануне из Курсона в Солэй.

— Какая славная лошадь, не правда ли, сударыня? — сказал мальчик, приняв льстивый вид.

— Чья она?

— Охотничья лошадь гражданки Солероль.

Когда Заяц сообщал эти сведения Ланж, дверь в нижнем жилье отворилась и начальник бригады явился. Его катили на кресле два лакея. Он поднял голову и притворился удивленным.

— Как! — сказал он. — Вы уже встали?

— Да, любезный генерал, — отвечала Ланж, — я всегда очень рано встаю, притом, я спала так хорошо…

— И вы, кажется, любовались лошадью?

— Да, конечно, она очаровательна, и на ней, должно быть, восхитительно ездить.

— Это правда.

— Она смирна?

— Как ягненок. Хотите поездить на ней?

Ланж притворилась, будто обрадовалась, как ребенок.

— Очень хочу! — сказала она.

— Когда?

— Сейчас, если возможно. Я прогуляюсь перед завтраком, потому что после нам надо переговорить, — прибавила актриса, улыбаясь.

— О политике?

— Именно.

— Заяц, оседлай Бланшетту, — сказал начальник бригады.

Заяц исчез — он побежал за дамским седлом и уздечкой.

— Но я вас не пущу одну, — продолжал Солероль.

— Почему же?

— Потому что вы, наверно, заблудитесь в лесу.

— Кто же поедет со мной?

— Я, — сказал Заяц.

Сын Брюле принял простодушный вид.

— Так и ему тоже нужна лошадь? — спросила Ланж.

— О нет, он пойдет пешком, — сказал Солероль.

— Так я не могу ехать расью?

— Вы можете скакать хоть галопом, — сказал Заяц, — я бегаю очень быстро, и Бланшетта не обгонит меня, если я не захочу.

— Очень хорошо!.. Я оденусь и сойду, — сказала она.

Оседлав лошадь, Заяц привязал ее к железному кольцу возле двери. Ланж закрыла свое окно. Начальник бригады и Заяц переглянулись, потом Заяц сказал:

— Пойду надену сапоги, я не могу бегать в сабо.

В самом деле, он был в сабо, в которые напихал соломы, чтобы ногам было теплее. После пожара на ферме Раводьер Брюле жили в Солэе, где Зайцу отвели мансарду. Он пошел туда, обулся и сошел уже не по черной лестнице, а по большой, так что мог пройти по коридору мимо двери Ланж. Так как дверь была заперта, он постучался. Молодая женщина отворила.

— Бланшетта оседлана, и я готов, — сказал Заяц, быстро осмотревшись вокруг.

— Хорошо, я сейчас сойду.

Давая этот ответ, Ланж взяла бумажник, с которого Заяц не спускал глаз, и положила его за свой корсаж. Глаза мальчугана на миг блеснули, и он сошел с лестницы, напевая свой любимый куплет: «Хотел в тюрьму упечь меня жандармский капитан…»

Он наклонился к уху Солероля, проходя мимо, и сказал:

— Она взяла с собой бумажник.

— Куда ты хочешь ее везти?

— Куда она захочет сама, — сказал мальчик, на губах которого скользнула злая улыбка.

— Ты знаешь, — отвечал Солероль, — что я тебе не даю никакого совета.

— О! Наверное…

— Если ты навяжешь себе скверное дело на шею, тем хуже для тебя.

— Ба! Всегда имеешь право провожать людей к Волчьему прыжку.

— Еще бы!

Ланж явилась. На ней была зеленая суконная амазонка, фуражка с лакированным козырьком, а в руке она держала хорошенький хлыст с ручкой из слоновой кости.

— Вы видите, любезный генерал, — сказала она Солеролю, — что я ожидала ездить верхом у вас: со мною все, что нужно.

Она поставила ногу на колено Зайца и проворно прыгнула на седло.

— Куда ты меня поведешь? — спросила она.

— Куда вы хотите. Но лучшая прогулка вон там…

Он протянул руку на юг.

— Что там, в этой стороне?

— Ионна.

— А-а! — сказала Ланж, вздрогнув, — Ну, отправимся туда.

Заяц побежал возле Бланшетты, которая поскакала в галоп. Сначала он бежал по дороге, потом повернул налево, в рощу.

— Зачем мы поворачиваем сюда? — спросила амазонка.

— Чтобы показать вам красивые развалины.

— А! В самом деле?