Бал жертв

— Развалины древнего монастыря тамплиеров.

— Но мы не удаляемся от Ионны?

— Напротив, тут к ней ближе.

Заяц выбрал тропинку, которая шла между высоким розовым вереском и дубом. Бланшетта шла шагом. Ланж думала. Лес был горист в этом месте, и скоро Заяц, обернувшись, сказал амазонке:

— Посмотрите назад, вы увидите крыши замка, он почти у ваших ног.

— Но разве мы едем не к Ионне?

— Напротив, когда мы будем на верху площадки, вы увидите Ионну на рубеже леса. О! Оттуда прекрасный вид. Видно десять или двенадцать колоколен.

— А лес Нивернэ виден?

— Виден.

— Как далеко?

— В двух лье.

— А! — сказала Ланж и опять задумалась.

Заяц начал насвистывать охотничью арию и удвоил шаги. Молодая женщина думала: «Этот добрый генерал долго будет ждать меня завтракать… Его лошадь, кажется, хороша, она переплывет Ионну, и я через три часа буду с моими друзьями и моим добрым Машфером».

Читатели угадали, что Ланж придумала ночью с капитаном Виктором Бернье, который дал ей необходимые сведения, его план к побегу. Через полчаса ходьбы Заяц остановился и пропустил Бланшетту вперед. Бланшетта продолжала идти шагом. Ланж казалась задумчивой.

— О! Вы увидите прекрасный вид, — повторил Заяц, становясь позади лошади.

— Когда же?

— Через пять минут.

В самом деле, молодая женщина увидела, что лес мало-помалу превратился в прогалину и что они скоро поднимутся на самую вершину площадки. Разговаривая дорогою, Заяц раскрыл свой нож и отрезал ветвь бука, которую строгал, чтобы сделать из нее хлыст. Занимаясь этим делом, Заяц говорил себе: «Кустарник особенно густ около Волчьего прыжка, и там ничего не видать. Она сделает славный прыжок, и я найду ее, искрошенную в куски».

Наконец амазонка доехала до самой вершины площадки и остановилась в восторге. Панорама на шесть квадратных лье широко разливалась перед нею. Под ногами ее Ионна извивалась по лугам, обрамленным тополями. За Ионной цепь холмов, усеянных деревушками, а за ними огромный лес Нивернэ, служивший убежищем роялистской армии.

— А! — сказала Ланж. — Какой хорошенький пейзаж. Но как мы теперь проедем, я не вижу тропинки.

— Надо спускаться сквозь вереск, но не бойтесь, Бланшетта — охотничья лошадь, она это знает. Эй, Бланшетта!

Он слегка дотронулся до нее своим буковым хлыстом, лошадь решительно вошла в середину вереска.

— Прямо? — спросила Ланж.

— Видите ли там перед вами белую скалу? — сказал Заяц.

— Да.

— Ну, поезжайте прямо туда… Мы найдем позади нее тропинку.

— Но где же развалины монастыря?

— Еще дальше.

Ланж продолжала погонять Бланшетту, которой вереск доходил до шеи. Заяц все шел сзади, но вдруг Бланшетта остановилась, навострила уши, расширила ноздри.

— Что с нею? — спросила Ланж, ударив хлыстом.

Бланшетта стала на дыбы и не хотела идти дальше.

— Она боится, — отвечал Заяц.

Он ударил ее своим буковым хлыстом. На этот раз Бланшетта двинулась вперед, вереск раскрылся, и Бланшетта и амазонка исчезли. Заяц услышал шум, страшный крик ужаса и отчаяния… После этого крика глухой шум… Потом ничего. Розовый вереск закрылся над таинственной бездной, на краю которой спокойно стоял Заяц.

XXXVIII

Чтобы понять случившееся, надо сказать, что это был за Волчий прыжок, в котором исчезли лошадь и амазонка. Старинное предание уверяет, что на том месте, где вереск теперь покрывает бездну, стоял когда-то феодальный замок. Это было во времена Крестовых походов. В одну ночь жители были разбужены страшным шумом, похожим на раскат десяти громовых ударов; они увидели, как пламя охватило замок и пробегало от подъемного моста до башен, потом пламя погасло и пала тьма.

Наконец утром, когда рассвело, замок уже не существовал более, а вместо него находилась ужасная пропасть, из которой поднимался дым. В ту невежественную эпоху, когда все объяснялось чудесным, тут замешали дьявола. Это дьявол пришел за душою владельца замка, которую тот продал в Палестине за любовь прекрасной сарацинки, в которую он влюбился.

Через несколько столетий исчезновение замка было объяснено весьма естественно вулканическим извержением. Волчий прыжок был бездной, из которой давно уже вырывались серные испарения. Он был буквально усыпан острыми скалами, о которые, падая, можно было разбиться на тысячу кусков. Волчий прыжок сначала назывался Чертовой норой и даже сохранил это название до последнего столетия, но в царствование Людовика XV Франция сделалась землею философов и чудесное не было уже в моде. Давно уже вулкан погас, вереск вырос вокруг бездны, и густые заросли кустарника совершенно скрывали ее. Случай переменил название бездны. Чертова нора сделалась Волчьим прыжком вот каким образом.