Бал жертв

Маркиз Жюто де Фуронн и четверо его егерей охотились за волком. Волк был старый и, теряя уже силы, должен был попасть в зубы сорока свирепым собакам. Маркиз Жюто был молод, ему было двадцать восемь лет, и он ехал на сильной лошади, скорость которой была так велика, что ее прозвали Глотающей воздух. Волк был только во ста шагах впереди собак. Маркиз ехал за собаками, а спутники его остались позади, потому что их лошади не могли поспеть за лошадью маркиза. Волк, собаки, егеря — все неслись сквозь верск, когда вдруг все исчезли, за исключением волка, который огромным прыжком перепрыгнул через бездну. Чертова нора все поглотила, и маркиз Жюто убился. За несколько дней до охоты маркиз женился. Молодая вдова, после его смерти, родила сына. Он, как гласит предание, являлся дедом Анри де Верньера. После этого трагического происшествия Чертова нора начала называться Волчьим прыжком, и соседние охотники, находясь в окрестности, связывали своих собак и проезжали в почтительном отдалении.

Итак, Ланж исчезла в бездне, а Заяц, оставшись на краю, услыхал крик, потом глухой шум: крик испуга молодой женщины, шум лошади, падавшей на острые скалы, находившиеся на дне пропасти, и разбившейся там. Потом настала мертвая тишина.

— Желтушки мои, — пробормотал негодяй. — Генерал купит другую лошадь.

Он раздвинул вереск и наклонился к краю пропасти. Он увидел белую массу, хрипевшую на дне: это была лошадь, еще дышавшая, но разбившая себе все четыре ноги. Кусты росли в скалистых извилинах угасшего кратера. Заяц опять посмотрел и наконец увидел тело актрисы, прицепившееся к ветви дерева немного повыше лошади. Тело было неподвижно. «Она умерла!» — подумал Заяц.

Так как он раз двадцать спускался в эту пропасть по тропинке, извивавшейся зигзагами через скалы и кустарники, он отправился за бумажником. Спуск был довольно опасен, но Заяц был проворен и ловок, как обезьяна, и спустился на самое дно, не поскользнувшись и не оцарапав даже рук.

Бедная лошадь издыхала. Тело амазонки лежало неподвижно в густых зарослях, но, по всей вероятности, оно не коснулось дна пропасти. Заяц мог, однако, приметить, что платье амазонки прицепилось к кустарнику и было только разорвано, а не запачкано кровью, однако глаза были закрыты. Заяц спустился до актрисы и взял ее поперек тела. Тогда вздох вырвался из груди молодой женщины, и Заяц, остававшийся спокоен перед трупом, не на шутку испугался, когда Ланж стала приходить в себя.

«Она не убилась», — подумал он. Он положил ее на плоскую скалу, возле лошади, уже не шевелившейся. Впрочем, несмотря на вздох, Ланж глаз не раскрывала. Тогда Заяц пришел в большое замешательство. «Я успею, — думал он, — вынуть у нее бумажник из-за корсажа и убежать, прежде чем она опомнится, но когда она придет в себя, она, может быть, выйдет отсюда… И угадает все. Тогда начальник бригады велит меня расстрелять, как он обещал, если мне не удастся».

Заяц долго колебался, наконец его злая натура одержала верх.

— Тем хуже! — сказал он. — Лучше убить волка, чем позволить ему растерзать себя.

Он пошарил в кармане и вынул длинный нож с острым лезвием. «Я ее прикончу, когда возьму бумажник», — подумал он. Ножом он разрезал аграфы корсажа, и бумажник выпал. Но в то же время Ланж раскрыла глаза, и взгляд ее упал на острый нож, направленный на нее. Женщина вскрикнула. Этот крик сделал такое впечатление на Зайца, что его поднятая рука не опустилась. Молодая женщина, движимая инстинктом самосохранения, вдруг приподнялась и так сильно толкнула мальчика, который уже стал коленом на ее грудь, что он отлетел на два шага, а Ланж вскочила на ноги.

— Убийца! — закричала она.

Храбрая, как львица, без оружия, когда Заяц махал своим ножом, она бросилась на него. Заяц ударил ее, но рука его дрожала, нож наткнулся на китовые усы корсета и в сердце не попал. Ланж схватила Зайца за горло и крепко его сжала. Будучи простого происхождения, Ланж имела недюжинную силу, которую нельзя было угадать по ее нежной красоте. Она так сильно сжала Зайца, что тот, задыхаясь, выронил нож. Тогда роли переменились. Актриса успела свалить Зайца и держала его неподвижным у своих ног, потом она подняла нож и, приставив его к горлу, негодяя, сказала:

— Если ты пошевелишься, я тебя убью!

Заяц был труслив столько же, сколько жесток.

— Пощадите! — пролепетал он.

Человеческий разум зачастую работает быстрее в критических обстоятельствах. Эта женщина, только что вышедшая из обморока и два раза спасшаяся от смерти, поняла все в несколько секунд. Она угадала, что причиною преступления Зайца было воровство.

— Ты видишь, — сказала Ланж Зайцу, — я сильнее тебя, ты в моей власти.

— Пощадите! — повторил Заяц.

— Я тебя пощажу, если ты будешь говорить…

Он бросил на нее испуганный взгляд.

— Зачем ты хотел меня убить?

Заяц не решался отвечать, но он почувствовал, как острие ножа кололо ему горло.

— Говори или я тебя убью! — повторила она.

— Чтобы вас обокрасть.

— Дурак! Со мною нет и ста луидоров, а я могу составить тебе состояние.