Балабанов. Перекрестки

Таким образом, фильм активно дискредитирует миф о том, что «после падения СССР из пепла восстанет феникс либерального капитализма»[22]. Переход к демократии и свободному рынку изображен как разрушительный процесс, который запускает рост преступности, насилия и аморальную погоню за богатством. Более того, как и в предыдущем фильме, где растворяются границы между уродами и людьми, в «Жмурках» оказывается, что бандиты и менты отличаются друг от друга только формой: и те и другие продажны, никого нельзя использовать как модель для нового положительного героя. Балабанов отрицает саму возможность появления героя в таком мире. Даже ребенок, маленький сын босса-Михалкова, не сулит надежды. Насилие, которое он видит постоянно, уже ничем его не задевает; он строит игрушечные кладбища. Исследование злых улиц свободного рынка постсоветской России обнаруживает мир, в котором моральный кодекс и социальные иерархии оборачиваются фарсом и разрушаются.

И кэмповые «Жмурки», и сепийный «Про уродов и людей» представляют собой альтернативный взгляд на российскую историю, пересматривают инструменты российского кинематографа скреп. Не вняв призыву старшего поколения лечить, а не бередить раны, они провокативно впиваются в плоть. Балабановский мрачный взгляд на постсоветскую жизнь; его пренебрежение политкорректностью и сама тематика фильмов вызвали множество критических замечаний как в России, так и за ее пределами, – и все же Балабанов остается одним из важнейших постсоветских режиссеров, который предпочитает воображаемому имперскому прошлому и созданию мифов для идеализированного будущего убедительную саморефлексивную критику прихода западного капитала, информационных средств и социополитической идеологии в постсоветскую Россию.

Нулевой социум: проза Вацлава Серошевского как источник якутских сюжетов в творчестве Балабанова Алексей Востриков, Елена Грачева

Среди литературных первоисточников творчества Алексея Балабанова якутская проза Вацлава Серошевского известна меньше всего. Творчество этого когда-то знаменитого польского писателя в России интересует в основном профессиональных полонистов и ориенталистов. Показательно, что на сайте Internet Movie Database была создана отдельная страница Vatsslav Serashevskii – при уже существующей Waclaw Sieroszewski.

Между тем Вацлав Серошевский – человек выдающийся, и ему было чем впечатлить Балабанова.

Вацлав Леопольдович Серошевский (как он писался в русских документах) родился в 1858 году недалеко от Варшавы, в семье небогатых помещиков. В 1874 году бросил гимназию, поступил в железнодорожный техникум и одновременно начал подрабатывать в ремонтных мастерских. Там он познакомился с пролетариатом как таковым и с новейшими пролетарскими революционными идеями (в раннем марксистском варианте), вступил в подпольный кружок и в 1878 году вместе с товарищами был арестован и помещен в Варшавскую цитадель. В 1879 году в цитадели начались волнения заключенных, Серошевский принял в них самое деятельное участие. Последовали скорый суд и суровый приговор – восемь лет строгого крепостного режима, – «смягченный» по причине несовершеннолетия до поселения в Восточной Сибири. После девятимесячного этапа из Варшавы через Москву – Нижний Новгород – Тобольск – Красноярск – Иркутск – Якутск, – через всю огромную империю! – 19 мая 1880 года Серошевский прибыл в Верхоянск.

Первые три якутских года Серошевский прожил, как большинство поселенцев: работал (слесарем, кузнецом), общался с земляками-товарищами по несчастью, осваивался в местной жизни. В доме у одного из ссыльных поляков познакомился с молодой якуткой и женился на ней по местным обычаям; звали ее Чэльба кыса, по-русски Арина Слепцова, а он называл ее Анной, Аннушкой. Вскоре у них родилась дочка Мария. Однако перспектива долгой счастливой жизни в якутском крае совсем не прельщала Серошевского. В 1881 и 1882 годах он предпринимает две попытки побега, обе неудачные.

Первый раз Серошевский сам вернулся с полпути, когда понял, что переоценил свои силы.

Вторая попытка была организована с почти жюль-верновской фантазией: Серошевский с товарищами собирался спуститься на лодке по Яне, выйти на чистую воду и под парусом пойти на восток к Берингову проливу – о возможности прохода водой до Америки стало известно от участников погибшей экспедиции полярного исследователя Джорджа Вашингтона Делонга, собственно, и разведавшей этот маршрут. Однако лодку затерло во льдах в устье Яны, и беглецов перехватили казаки. Серошевский как организатор был приговорен к пяти ударам кнута – наказание не только унизительное, но и реально опасное для жизни, если кнут окажется в умелых руках. Однако именно этих рук в Верхоянске не нашлось, и в связи с отсутствием палача (официальная формулировка) наказание было заменено вечным поселением в местах, «удаленных более чем на сто верст от торгового пути, реки или города».