Балканская звезда графа Игнатьева

— Ваш? Попробуй забери его! — Большой Жан как зверь бросился на Жоффруа. Однако тот, внимательно следивший за малейшим движением своего неожиданного противника, чуть отклонился и сам нанёс сильный упреждающий удар снизу. Жан, захрипев, начал заваливаться не вбок, а головой вперёд. Из-под полы его одежды выпала какая-то блестящая чаша и со звоном раскатилась по плитам храма. «Вот болван», — ухмыльнулся Жоффруа. Нагнувшись, он подобрал чашу. Пьер в свою очередь добежал до опешивших насильников. Первого заколол сразу, а со вторым пришлось немного повозиться. Это был довольно нескладный германский ландскнехт, умело оборонявшийся пикой, но и его сопротивление было недолгим. Поскользнувшись на плите, упал навзничь с рассечённым виском. Пьер взглянул на женщину, лежавшую на полу с открытым ртом и изумлёнными огромными глазами, будто вопрошая небо: что же случилось? «Мертва», — без всяких эмоций подумал Пьер, вторая монашенка во время драки успела отбежать в сторону и теперь стояла, испуганно вжавшись в стену. Из её глаз градом катились слёзы. «А ну-ка уходи отсюда. Слышишь, уходи?» — после этих слов Пьера женщина согласно кивнула головой, а затем, на секунду, припав к груди своей умершей подруги, побежала к дверям.

И тут в руках у Жоффруа Пьер заметил золотую чашу необычной формы в виде рыбы. Её края в отблесках лунного света, проникавшего сквозь стрельчатые окна, ярко блестели.

— Пьер, посмотри какая игрушка! — Жоффруа обернулся к приятелю.

— Отдай её мне, Жоффруа! — попросил Пьер дрогнувшим голосом. — Молю Бога, отдай её мне!

— Тебе?! Зачем тебе этот золотой горшок?

— Так нужно, потом объясню, Жоффруа, потом! — взмолился Пьер, готовый униженно упасть на колени перед другом.

— Раз она так тебе нужна, то эта безделушка пополнит мои трофеи, — упрямо заявил Жоффруа.

В тот же момент в его грудь упёрся клинок.

— Ах так! — заорал Жоффруа, — ты готов пожертвовать другом ради какой-то посудины? Тогда ты сам здесь сдохнешь, предатель! — и отскочил в сторону, выхватив из ножен свой меч.

Драка друзей была жестокой. Удар на удар. Вздох на выдох. Более тяжёлый и мощный Жоффруа наседал, чаша весов вот-вот должна была склониться в его пользу. Ещё один выпад, и Пьер почувствовал мощнейший толчок в бок, кольца кольчуги лопнули, и лезвие, пронзив рубашку, пронзило его плоть. Оружие выпало из его рук. Раненый стал медленно оседать всё ниже и ниже и наконец рухнул, раскинув руки. Жоффруа злобно пнул валявшуюся чашу ногой и, пошатываясь, побрёл в сторону выхода, где слабо брезжил лунный свет...

— Брат, не дай мне умереть без причастия. Дай мне проститься с тобой, — жалобно простонал Пьер. Над Пьером возникла бородатая голова Жоффруа. Приятель участливо приподнял его голову, расстегнул завязки кольчуги у горла, стеснявшие дыхание.

— Пьер, прости меня, ты сам виноват, — начал было Жоффруа, но в тот же миг его взгляд затуманился, став удивлённо-испуганным, а глаза неимоверно расширились. Из его шейной артерии, откуда хлестала кровь, торчал длинный и тонкий итальянский стилет. Рукоятку венчал череп, мастерски вырезанный из слоновой кости. Это был знаменитый «мизерокордия», «кинжал милосердия», оружие наёмных убийц и воров. Пьер, хрипя, подполз к месту, где валялась брошенная Жоффруа чаша, и прижал её к груди с рыданиями. Рывок забрал все последние силы Пьера. Крестоносец лежал и чувствовал, как жизнь по капле покидает его бренное тело.

— Это не то, что ты ищешь! — послышался женский голос. Слова звучали на привычной ему латыни, но с более мягкими южными интонациями. Из полусумрака появилась — или это только показалось Пьеру? — фигура спасённой им молодой монахини, а над ней круговой ореол неземного света. Она подошла к Пьеру, держа в руках другую чашу грубой работы.

— Я умираю, сестра, позови мне священника! Скорее! — теряя сознание, взмолился Пьер, ощущая на губах обжигающий край посудины. Он судорожно задыхался, захлёбывался и глотал, глотал прохладную, чуть сладковатую воду.

Обычно на этом эпизоде сон Ляморта обрывался.

Сейчас его осенило: Дмитрий Скалон смотрел на Ляморта глазами Жоффруа, своего далёкого пращура.

Это была встреча с прошлым, живущим в подсознании Ляморта.

КОФЕ ПО-ВЕНСКИ

В 1878 году русских посольств за границей было пять: в Берлине, Вене, Константинополе, Лондоне и Париже; миссий — двадцать одна: в Афинах, Берне, Брюсселе, Вашингтоне, Веймаре, Гааге, Гамбурге, Дармштадте, Дрездене, Иеддо, Карлсруэ, Копенгагене, Лиссабоне, Мадриде, Мюнхене, Пекине, Риме, Рио-де-Жанейро, Стокгольме, Тегеране и Штутгарте. Существовало также двадцать шесть генеральных консульств, сорок три консульства и семь вице-консульств.

В Вене в должности старшего канцелярского служащего работал Юлиус Вейхарн, скромный и очень исполнительный человек, ставший незаменимым для всего немногочисленного состава посольства. Он раньше всех приходил на работу, а уходил затемно, последним.