Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

Румынии, и, наоборот, как можно более активная «работа» с ней, а также расширение контактов с общественными и политическими организациями Румынии, укрепление связей с интернационалистски настроенными кадрами РКП и как можно более тесное сотрудничество с Бухарестом в рамках ОВД[1328]. План действий фактически предполагал, с одной стороны, зондирование ситуации внутри РКП и налаживание связей с теми, кто не разделял взглядов Н. Чаушеску, и, во-вторых, был рассчитан на максимально возможно «плотное» привязывание Румынии к Варшавскому Договору Несмотря на то, что на встрече не упоминались какие-либо вероятные «крайние меры» в отношении руководства РКП, логика составленного плана позволяет говорить о том, что при определенных обстоятельствах высказанные предложения могли стать основой для подготовки таких мер, и, прежде всего, в виде верхушечного переворота в Бухаресте с опорой на соответствующие партийные кадры.

Очередное обострение «румынского вопроса» в ОВД было очевидно (хотя и без подробностей) для пристально следившего за событиями Э. Ходжи. Он отмечал обеспокоенность китайского партийно-государственного руководства возможностью жёстких действий Москвы в отношении Бухареста в той форме, как это было в период подавления Пражской весны 1968 г. С целью получения более точной информации о характере крымской встречи, состоявшейся в августе 1971 г., китайская сторона обратилась к своим албанским союзникам[1329], но и они не имели детальной информации о переговорах.

Публикация 11 августа 1971 г. в центральном печатном партийном органе ЦК РКП газете «Скынтея» материала, содержавшего осуждение «империалистической политики», частью которой, как отмечалось в публикации, является «организация заговоров и установление марионеточных режимов», могло быть косвенным свидетельством раскрытого в Румынии заговора и являлось обвинением, имевшим весьма прозрачный намёк, со стороны главы РКП в адрес неназванных «империалистических сил»[1330]. Весьма симптоматичным и не оставлявшим сомнения по поводу «адресата» статьи было обращение к этой теме югославской стороны. Государственное информационное агентство ТАНЮГ в своём кратком обзоре охарактеризовало румынскую публикацию как «ответ на открытую и косвенную критику, которая слышится последнее время в оценках политики Румынии». При этом в сообщении агентства содержалось недвусмысленное осуждение в адрес тех, кто «организует заговоры в других странах»[1331], что могло относиться и к СССР.

Отсутствие признаков улучшения во взаимоотношениях СРР с её союзниками по Варшавскому пакту и активизация румынской дипломатии на американском и китайском направлениях, в условиях, когда в Москве начинали рассматривать вопрос о «замене роли “главного противника” в лице США на КНР»[1332], способствовало тому, что контакты Бухареста с Пекином привлекали внимание всех членов ОВД. Визит китайской военной делегации в Румынию 22-31 августа 1971 г., куда она прибыла из Албании, и её приём лично Н. Чаушеску были восприняты с большим беспокойством в дипломатических и военных кругах стран-участниц ОВД. По мнению посольства ГДР в Бухаресте, контакты между румынской и китайской сторонами свидетельствовали об усиливающемся сотрудничестве в военной области[1333]. По линии восточногерманской разведки была получена информация о военных экспертах КНР в Румынии, оказывавших румынской стороне помощь в развитии оборонных программ. Также было обращено внимание на большое количество подозрительно выглядевших «туристов» из КНР[1334].

На состоявшейся 2 августа 1971 г. в Крыму встрече обсуждался также и «югославский вопрос». В отношении СФРЮ были сделаны также определенные предложения с учётом развивавшегося внутри Югославии кризиса федерации и существовавшими опасениями в ОВД относительно возможных последствий югославской ситуации для региона с точки зрения военно-политических и оборонных интересов блока. Анализ происходившего, данный на встрече, свидетельствовал о том, что «руководство КПСС оценивает ситуацию в Югославии как серьезную. Произошёл всплеск националистических и сепаратистских тенденций. В руководстве партии опытные деятели, настроенные интернационалистски, были заменены людьми с откровенно ревизионистскими, прозападными и националистическими взглядами». Такая оценка была призвана обосновать планировавшийся визит главы КПСС Л. И. Брежнева в Югославию, который собрался говорить с И. Броз Тито о происходившем в стране, а по сути – оказать давление на главу СФРЮ с тем, чтобы не допустить её перехода в противоположный «лагерь»[1335].