Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

Основной интерес для Н. Чаушеску заключался в предоставлении Румынии американским Конгрессом статуса наибольшего благоприятствования в торговле с США. Это делалось в соответствии с настойчиво повторявшимися главой РКП утверждениями о том, что его страна относится к числу развивающихся и стремится войти в Генеральное соглашение по тарифам и торговле (GATT), стать членом Международного Банка Реконструкции и развития (IBRD), а также Международного валютного фонда (IMF)[1616]. Во внешнеполитическом отношении Н. Чаушеску стремился продемонстрировать румынский подход к оценке складывавшейся «картины мира», основными элементами которой были центры силы, как их видели в Бухаресте: Китай, Европа (в которой ведущее место занимает Общий рынок), Азия, Африка и Латинская Америка. Наибольшую обеспокоенность, как это почувствовали в Вашингтоне, румынская сторона проявляла по вопросу о том, чтобы «улучшение взаимоотношений США с СССР и Китаем не привело к игнорированию интересов малых государств, таких как Румыния». В свою очередь, Президент Р. Никсон «заверил, что США продолжат уделять пристальное внимание правам малых государств и твёрдо выступать за независимость и суверенитет Румынии»[1617]. Говоря о Европе, глава РКП избегал любой коннотации СССР и коммунистического блока. Он достаточно умело дал понять собеседникам, в ответ на уточняющую реплику Г. Киссинджера о единстве или разделенности Европы на Восток и Запад, о том, что «знает тех, кто хотел бы видеть всю Европу вместе, играющей важную роль в политике»[1618]. Одновременно Н. Чаушеску постарался продемонстрировать свою позицию сторонника запрета всех видов оружия массового уничтожения: от ядерного до биологического[1619].

Арабо-израильская война серьезно повлияла и на международные позиции СФРЮ, однозначно поддержавшей арабские государства, и, прежде всего, Египет, являвшийся одним из основателей Движения неприсоединения. Более того, жёсткой критике с югославской стороны подверглись США за свою поддержку Израиля. Для оборонной политики Белграда это означало сближение с Восточным блоком, члены которого (за исключением Румынии) оказывали военно-техническую поддержку коалиции арабских государств[1620]. Одновременно, как отмечали зарубежные аналитики, а также журналисты, затрагивавшие в своих публикациях политику Белграда на Ближнем Востоке, руководство СФРЮ могло укрепить данными действиями позиции своей страны как лидера Движения неприсоединения[1621]. Югославская сторона возлагала определенные надежды и на улучшение отношений с СССР, когда президент СФРЮ И. Б. Тито встречался с Генсеком ЦК КПСС Л. И. Брежневым в Киеве 12-15 ноября 1973 г. после ближневосточных событий. Публичная оценка советской пропагандой складывавшейся во взаимоотношениях двух стран ситуации носила в начале декабря 1973 г. комплиментарный характер. Подчеркивалась близость позиций Москвы и Белграда практически по всем вопросам, а при упоминании различий делалось уточнение, что они касаются только «методов строительства социализма». Более того, советская сторона положительно оценивала роль и место Югославии в Движении неприсоединения и объясняла внеблоковую позицию СФРЮ именно участием в этой организации[1622]. Однако однозначно положительные характеристики советской стороной внешней политики Югославии не могли уменьшить подозрения руководства СФРЮ относительно возможного образа действий Кремля. Симптоматичными в этом контексте стали шаги югославских властей в связи с публикацией в венском издании «Профиль» в конце февраля следующего, 1974 г. интервью бывшего генерал-майора чехословацкой армии Я. Шейны, бежавшего из ЧССР в феврале 1968 г. в США. Он, в частности, заявил о том, что ещё в 1968 г. в СССР был разработан некий план сдерживания под названием «Северная звезда». В соответствии с ним, советским вооруженным силам предстояло оккупировать южную и восточную части Австрии в «случае нежелательного развития событий» в Югославии после смерти И. Тито и войти в СФРЮ[1623]. Несмотря на то, что министр обороны Австрии генерал К. Лютгендорф впоследствии заявил о том, что австрийская сторона «знакома с советскими планами», официальный Белград отверг наличие подобных замыслов у Кремля. Более того, номер журнала с этим интервью не был допущен к распространению в СФРЮ[1624]. Судя по реакции руководства Югославии, оно стремилось избежать любого обострения взаимоотношений с СССР и, серьезно рассматривая возможность интервенции, не желало провоцировать Кремль.