Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

Легитимация новых подходов к проблемам обороны в Конституции 1974 г. сопровождалась усилением роли ЮНА в общественно-политической системе СФРЮ. В этой связи конституционное закрепление за СКЮ особых позиций доминирующей политической силы предусматривало одновременное укрепление позиций высшего командного состава вооруженных сил в руководстве Союза Коммунистов Югославии. Предполагалось, что в подготовке к предстоявшему X съезду СКЮ, намеченному на май 1974 г., активное участие примут представители ЮНА из числа высшего руководства, отдельным членам которого предстояло войти в состав ЦК СКЮ и другие руководящие органы партии. Зарубежные аналитики отмечали в этой связи, что «не только увеличившееся число военных в руководстве СКЮ, но и способ их подбора показывают, что армия усилила и консолидировала свою партийную организацию в рядах СКЮ»[1645]. Процесс усиления позиций представителей армии в партийных органах сопровождался выдвижением их представителей на должности, имеющие, прежде всего, отношение к обороне. Это давало основания для зарубежных экспертов считать, в частности, что приход генерал-полковника Ф. Херлевича на пост министра внутренних дел укреплял позиции военных в находившейся в структуре МВД Службе государственной безопасности[1646]. В 1973 г. её также возглавил выходец из высшего руководства ЮНА генерал Ст. Доманкушич. Активная инфильтрация представителей военного истеблишмента в органы государственного управления на значимые с точки зрения безопасности и обороны посты становилась очевидным фактом и для югославского общества. В этой связи новый глава СГБ, имея в виду распространившиеся в Югославии слухи о «ползучем военном перевороте», отвечал в газетном интервью по случаю 30-летия создания органов госбезопасности противникам вовлечения военных в политику. Он, в частности, заявил о том, что «с целью компрометации вооруженных сил и Югославской Народной Армии, систематически распространяются различные слухи, в том числе и о том, что в будущем вооруженные силы и полиция будут играть решающую роль и что “демократические силы должны задуматься и спросить себя, что случится, если армия возьмет власть в свои руки”»[1647].

На состоявшемся в Белграде 27-30 мая 1974 г. X съезде СКЮ произошло демонстративное укрепление позиций военного истеблишмента СФРЮ из числа высшего командного и политического состава при явном участии в этом процессе высшего руководства страны и лично её Президента, являвшегося одновременно и Председателем СКЮ. Ставка на усиление роли представителей вооруженных сил в высшем партийном органе – ЦК СКЮ, куда были избраны 15 членов от военных (подавляющее большинство – генералитет ЮНА) подтверждала предположения о растущей роли армии. Фактически она рассматривалась в Югославии как главный институт, способный обеспечить единство федерации, а также и в определенной степени единство СКЮ, хотя в абсолютных числах процент членов партии-военнослужащих продолжал оставаться небольшим и демонстрировал серьезные колебания численности.

Таблица 26

Динамика изменений числа военнослужащих-членов СКЮ[1648]

Весной 1974 г. начались определенные изменения в политике СФРЮ на международной арене. Это затронуло различные аспекты оборонной политики как на ближневосточном, так и на европейском направлениях. Внутриполитические изменения в Египте, начавшиеся после смерти президента Г. А. Насера в 1970 г. с приходом к власти нового президента А. Садата, особенно стали заметны после поражения осенью 1973 г. арабской коалиции в войне с Израилем. Каир, являвшийся ближайшим союзником Белграда по Движению неприсоединения, приступил также и к изменению внешнеполитического курса. Это было отмечено югославским руководством, хотя и не на официальном уровне, но в виде ряда публикаций в югославских СМИ, обвинивших Садата в инициировании процесса «денасеризации» и проамериканском курсе[1649].