Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

На состоявшихся в Бухаресте румыно-американских переговорах, проходивших, как и было запланировано, 2-3 августа, румынская сторона вновь обращалась к опасной с её точки зрения возможности военного вмешательства со стороны государств-победителей во Второй мировой войне во внутренние дела побежденных стран. Как заявлял Н. Чаушеску, «продолжать жить под сенью Потсдамского договора означает риск интервенции в любой момент». Одновременно его беспокоил недостаточный учёт роли и места малых и средних государств при обсуждении вопросов разоружения и заключения соответствующих договоров по этому вопросу[1759]. Особое значение для американской стороны имело продолжение избранного Н. Чаушеску курса на укрепление национальной независимости. В этом контексте важную роль начинали играть отношения Румынии с Югославией, сохранению независимости и территориальной целостности которой, в случае ухода с политической сцены И. Тито, придавалось большое значение и Вашингтоном, и Бухарестом в силу позиций СФРЮ с системе региональных отношений и мировой политики как одного из лидеров Движения неприсоединения[1760]. В весьма откровенной форме Н. Чаушеску коснулся в беседе с американским президентом взаимоотношений Румынии с Советским Союзом в связи с территориальными изменениями. Он охарактеризовал «“реституцию” в пользу Советского Союза Бессарабии после Второй мировой войны и передачу Северной Буковины как “урон” для Румынии, которая владела Бессарабией 20 лет»[1761]. Не менее откровенно глава коммунистической Румынии ответил на вопросы американских собеседников – президента США Дж. Форда и Госсекретаря Г. Киссинджера о ситуации в Кремле, заявив, что едва ли возможно ещё более жёсткое руководство, чем существующее, а изменения в нём президент Румынии связал с приходом молодого поколения[1762].

Подписание итогового документа Хельсинкского совещания 1 августа 1975 г. с точки зрения внешнеполитических интересов руководства СФРЮ оправдало его надежды. Не менее важным событием для него был визит Президента США Дж. Форда в Югославию, которую он посетил 3-4 августа 1975 г. после встречи в Бухаресте с главой Румынии Н. Чаушеску. В отличие от детальных переговоров с румынской стороной, встреча американского президента и Тито заняла немного времени – всего чуть более полутора часов с утра 4 августа – и касалась в основном проблем Ближнего Востока. Американская сторона полагала, что Югославия, имея собственные интересы в этом регионе, сможет положительно повлиять на ситуацию. Однако мнение официального Белграда об Израиле как основной силе, мешающей добиться мирного урегулирования, были вновь повторены руководством СФРЮ[1763]. Состоявшиеся переговоры фактически не принесли никаких результатов и были важны только с точки зрения демонстрации желания Вашингтона сотрудничать с титовской Югославией, как и с соседней Румынией.

Совершенно иная ситуация складывалась в советско-югославских отношениях. Югославская дипломатия добилась определенных положительных результатов на советском направлении. Это было обусловлено стремлением руководства СССР удерживать СФРЮ хотя бы частично в орбите своего влияния. Череда визитов представителей высшего югославского руководства в Москву – сначала Э. Карделя, а затем главы МИДа СФРЮ М. Ми-нича – была призвана решить болезненную для Белграда проблему – использование советской стороной в её пропагандистских акциях против руководства Югославии находившихся в СССР югославских эмигрантов[1764]. В конечном счёте, Кремль согласился на окончательный отказ от своей прежней политики в этом вопросе[1765]. Улучшение отношений СФРЮ с СССР затрагивало взаимоотношения между Белградом и Бухарестом.