Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

В противостоявшем военно-политическом альянсе – Варшавском пакте – военно-стратегический аспект региональной ситуации рассматривался СССР с позиций возможного усиления влияния «социалистических стран» на Балканах. В этой связи, как считали в Москве, болгарской стороне предстояло активно действовать на греческом и турецком направлениях и стремиться к ограничению влияния НАТО. Одновременно балканская политика Бухареста оценивалась в Кремле как совершенно противоположная этим целям[1775]. Данная точка зрения полностью поддерживалась болгарским руководством. Оно постаралось использовать ситуацию во время болгаро-турецких переговоров 2 декабря 1975 г. Сославшись на инициативу греческого премьер-министра К. Караманлиса, выступившего в поддержку идеи многостороннего общебалканского сотрудничества, глава Болгарии Т. Живков заявил в разговоре с турецким премьер-министром С. Демирелем о том, что София «не поддерживает никакие инициативы, если они не отвечают или направлены против интересов какой-либо балканской страны». В связи с этим Живков сослался на имевшуюся у руководства НРБ информацию, в соответствии с которой «было видно, что Румыния, Югославия и Греция обсуждают некоторые проекты о совместных мероприятиях без предварительной консультации с нами, и мы ни в каком случае не можем согласиться, чтобы такие проблемы рассматривались и решались без нас или за нашей спиной». При этом глава Болгарии особо стремился подчеркнуть отказ его страны обсуждать подобные инициативы без участия Турции[1776].

Со своей стороны, аналитики американского разведывательного сообщества делали выводы о том, что «изменения режимов в Португалии и Греции, продолжающиеся успехи итальянских коммунистов, кипрская ситуация породили для Советского Союза как возможности, так и проблемы… Советы рассматривают эти изменения как создающие проблемы для позиций США в Европе и, возможно, на Ближнем Востоке, и, таким образом, как определенные успехи для них самих. В то же время Южная Европа не является центром первостепенной значимости для советской политики, и Москва не хочет предпринимать усилий с целью расширения своего влияния там для вмешательства в условиях аккуратно построенных ею отношений с Центральной Европой и США»[1777]. По оценке американских экспертов из разведывательных организаций, Варшавский пакт располагал к осени 1975 г. примерно 150 дивизиями различной степени готовности и приблизительно 4 200 боевыми самолётами. При этом около 22 дивизий и около 250 боевых самолётов дислоцировались в центральной части СССР как резерв одновременно и против НАТО, и против КНР на случай конфликта с ними. В Южной Европе, как вполне справедливо полагали аналитики, основные силы были сконцентрированы против Греции и Турции, с целью обеспечить открытость Проливов для советских ВМФ. Очевидность стратегической важности Турции для советской стороны, особая заинтересованность в кипрских делах и стремление удержать Югославию в орбите своего влияния – таковы были основные черты политики Кремля в регионе[1778].

Предполагалось, что действия против Греции и Турции должны были осуществляться с территории Болгарии и из района Одессы (СССР)[1779]. Северная Италия в этой комбинации рассматривалась Москвой как южное направление возможных действий ОВД против НАТО через Венгрию, Югославию и Австрию с целью обеспечения южного фланга Варшавского блока во время его действий против ФРГ[1780]. В случае широкомасштабной военной операции, как считали американские аналитики, основывавшиеся на полученных разведывательными организациями США данных, ОВД располагала на этом направлении 28 дивизиями, 7 бригадами и 540 единицами тактической авиации в Болгарии, Венгрии и Румынии[1781]. «Вспомогательный характер» Юго-Западного ТВД Варшавского пакта сказался на степени оснащенности вооруженных сил государств-членов блока, отвечавших за это направление. Это дало основания для выводов американских экспертов об их слабой в техническом и качественном отношениях подготовке[1782]. Данный факт (но без указания конкретных стран) подтверждался в отчёте, датированным 4 января 1976 г. и подписанным Главнокомандующим ОВС ОВД советским маршалом И. И. Якубовским, направленным Первому секретарю ЦК ПОРП Э. Тереку. В нём в достаточно обтекаемой форме говорилось о том, что «несмотря на общее успешное выполнение Протоколов, в войсках и на флотах некоторых союзных стран остается ещё значительная часть боевой техники и вооружения устаревших образцов, в том числе оперативно-тактических ракет, танков, самолётов, боевых кораблей. Имеется отставание в накоплении запасов материальных средств. Медленно ещё осуществляется строительство арочных укрытий для самолётов на аэродромах постоянного базирования. Имеется также ряд недоработок в подготовке коммуникаций и связи. Всё это в определенной мере снижает боевую готовность и боеспособность Объединенных Вооруженных Сил»[1783].