Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

Сопротивление, оказываемое Бухарестом попыткам Москвы и её союзников, стремившимся добиться от румынской стороны перехода на общие для членов пакта позиции в вопросах внешней политики, проходило на фоне активности румынской дипломатии на «американском направлении». Откровенность, проявленная при обсуждении румынской стороной и представителями американской администрации политических вопросов не изменила крайне подозрительного и одновременно осторожного отношения американской стороны к возможностям военного сотрудничества с Бухарестом, а также его последствиям для американо-советских и американо-румынских отношений в будущем. В этой связи американские дипломаты рекомендовали, имея в виду заинтересованность в расширении военного сотрудничества с Румынией, быть исключительно внимательными к запросам румынских военных, ограничиваясь определенным набором материалов и технологий «нелетального характера». Они рекомендовали не предпринимать действий «до того момента, пока мы [США] не оценили потенциальное влияние [военных поставок в Румынию] на американо-советские отношения, разрядку, [переговоры о] взаимном сбалансированном сокращении вооруженных сил (MBFR) и наши расчёты в отношении Югославии»[1784]. На состоявшейся 1 ноября 1975 г. в Госдепе встрече государственного секретаря Г. Киссинджера с высокопоставленными сотрудниками ведомства эта тема обсуждалась с учётом многих факторов. Главными из них был контроль за экспортом вооружений и технологий в страны Восточного блока; возможная реакция Конгресса США; стремление Н. Чаушеску диверсифицировать получение вооружений, не ограничиваясь советскими поставками из-за того, что Москва, как это понимала американская сторона, не предоставила румынским союзникам возможности получить то, что они хотели. В свою очередь, руководство СРР фактически отказалось от подписания Протокола развития войск и сил флотов ОВС на новый пятилетний срок 1976-1980 гг.[1785]

Взаимоотношения Бухареста и Москвы в этой связи могли серьезно осложниться, так как Кремль стремился усилить военно-техническую составляющую ОВД и рассматривал увеличение затрат на национальную оборону членов пакта как один из важных шагов в этом направлении. Данный аспект внутриблоковой политики имел особое значение для Вашингтона. Эксперты СНБ США, оценивая ситуацию, складывавшуюся вокруг Румынии в Восточном пакте, приходили к выводу о том, что существуют «две группы непредвиденных обстоятельств», зависящих от положения дел в румыно-советских отношениях. Первая из них имела непосредственное отношение к военному аспекту проблемы и касалась военной акции или прямой военной интервенции. Вторая группа включала политический аспект, «когда напряжение в Варшавском пакте и замена, вероятно, насильственная, румынского руководства привела бы к усилению советского влияния в Румынии»[1786]. Несмотря на разграничение военной и политической составляющих вероятность силового решения «румынской проблемы» доминировала в этом прогнозе, хотя, как отмечали аналитики, «похоже, что ни одно из этих непредвиденных обстоятельств непосредственно не повлияет на интересы безопасности США и НАТО». Намного серьезнее они могли отразиться на политических интересах Вашингтона и Западного блока, так как подобные действия были способны возродить «доктрину Брежнева», что, в свою очередь, затрагивало и Югославию[1787]. Однако такой сценарий развития событий, в случае его реализации, серьезно осложнил бы отношения между Западом и Востоком. Именно эти соображения не позволяли экспертам считать военную акцию со стороны СССР и ОВД единственным способом решения «румынского вопроса».