Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

Особый акцент глава АПТ делал на определении характера постти-товского периода СФРЮ. В этой связи он особо отмечал противоборство СССР и США за влияние на ситуацию в этой стране и попытки двух сверхдержав получить поддержку в руководящих кругах Югославии соответствующих кланов и групп[1995]. Готовность советской стороны оказать СФРЮ экономическую помощь, включая поставки вооружений, расценивались Ходжей как отвлекающий маневр, рассчитанный на достижение главной цели – установления контроля над СФРЮ. Возможность провоцирования СССР и его ближайшим союзником в регионе – Болгарией – на какие-либо действия, направленные на реализацию данного плана, вызывала резкое неприятие Ходжи. В личных записях он констатировал, что в случае «если они (СССР и НРБ. – Ар. У.) спровоцируют пролитие крови, кровь вызовет кровь, и мы, албанцы, будем воевать с ними и победим. Почему открыто не сказать нашим братьям, народам Югославии: СССР и Болгария должны знать, что албанцы, живущие в Югославии, являются нашими братьями в Косово, Македонии, Черногории, и они неприкосновенны. Сейчас они живут вместе с народами Югославии, но если кто-либо третий придёт и захватит Югославию, будьте уверены – албанцы восстанут»[1996]. Использование «албанской карты» в случае советского военного вмешательства во внутриюгославские дела могло произойти в исключительном случае, что, судя по всему, понимал и Э. Ходжа. Его прогноз заключался в предсказывании более мягкого, мирного способа вмешательства Москвы в югославские дела, так как Кремль, по мнению главы АПТ, понимал опасность для себя военных действий в Югославии. Албанское национальное меньшинство в Югославии в данном случае превращалось в серьезный фактор, имеющий прямое отношение к оборонной политике ходжистского режима. Осенью 1976 г. этот вопрос затрагивался главой АПТ и на международном уровне во время бесед с иностранными политическими и общественными деятелями, приезжавшими в Албанию. Э. Ходжа упоминал о своих беседах с И. Броз Тито после Второй мировой войны, когда в 1946 г. он говорил главе КПЮ о необходимости передачи Косово и ряда других мест с компактным проживанием албанцев в состав Албании[1997].

Для СССР «албанский фактор» также имел большое значение как на региональном, так и на более высоком уровне. Оценка происходившего в Албании делалась советской стороной в начале февраля 1977 г. в контексте прошедшего VII съезда АПТ, а также принятия в конце 1976 г. новой конституции. В аппарате ЦК КПСС внимательно отслеживали ситуацию в «албанском секторе» международного коммунизма, прибегая к помощи советской разведки. 17 февраля 1977 г. заместитель начальника Первого Главного Управления КГБ СССР Е. И. Шишкин направил резидентам советской разведки за рубежом ориентировку «Взгляды Запада на различные аспекты внутриполитической ситуации и внешней политики Албании после VII съезда Албанской партии труда». В ней, в частности, говорилось: «Внешнеполитический курс АПТ после VII съезда продолжает оставаться антисоветским и прокитайским. Албанские руководители придают первостепенное значение в своей внешней политике отношениям с Китаем. В то же время наблюдается определенное охлаждение в албано-китайских отношениях… Так, ряду деятелей, которые в декабре 1976 г. посетили Тирану, представляя так называемые «марксистско-ленинские» партии, ЦК АПТ рекомендовал не высказывать своих оценок относительно событий в Китае до тех пор, пока Албания не определит собственную позицию по данному вопросу… Как заявил недавно министр иностранных дел Греции Бициос, целью греческой политики является убедить Албанию, что она выиграет, наладив более тесные связи с другими балканскими странами и с Западом…»[1998]

На проходившем 7-8 декабря 1976 г. в Брюсселе заседании Комитета планирования НАТО со стороны министров была признана необходимость для Португалии и Турции «зарубежной помощи в интересах улучшения их союзнического вклада» и готовность альянса в выяснении этого вопроса, так как сотрудничество при обороне Юго-Восточного фланга блока представлялось одной из важных задач[1999]. Ужу в начале 80-х гг., получив по каналам разведки данные за предыдущий период, американские эксперты отмечали, что вооруженные силы Болгарии и Венгрии, т. е. государств, находившихся на Юго-Западном ТВД Варшавского пакта, составили «небольшое дополнение к советскому военному потенциалу»[2000].

Определение конкретных перспектив вероятных действия СССР и его союзников по Варшавскому пакту на Юго-Западном ТВД было тесно связано с общей оценкой американскими аналитиками советской внешней и оборонной политики[2001]. В экспертном сообществе США к концу 1976 – началу 1977 г. не существовало единого мнения по данному вопросу. Одна группа специалистов придерживалась мнения о том, что военный потенциал используется Москвой для реализации своих политических целей, в то время как другая обращала внимание на усиление политических позиций представителей ВПК и военных, которые имели собственные интересы[2002].