Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)

Эта тема представляла интерес не только для соседних стран, но и для великих держав, в частности США. Ожидание вероятных изменений во внутриполитической ситуации СФРЮ и её международных позициях, а также степень вероятной готовности югославской стороны не допустить силового давления Восточного блока в переходный период после ухода И. Броз Тито являлись главной темой экспертно-аналитических материалов Госдепа и ЦРУ США. В начале 1977 г. авторы специального доклада внешнеполитического ведомства США о вероятных действиях СССР и возможных ответных мерах США рассматривали как вполне ожидаемые действия Москвы на «югославском направлении» в преддверии ухода Тито с политической арены. Основные сценарии советского участия в событиях включали, по мнению аналитиков, «оказание дипломатического давления и предоставление помощи несогласным накануне ухода Тито»; «усиление такого давления и оказание подобной помощи после смерти Тито, включая проведение больших военных учений на границах Югославии»; «ограниченное вторжение силами до 10 дивизий советских вооруженных сил и сил Варшавского пакта с целью оказания поддержки движениям, выступающим за отделение [от Югославии] или [противоборствующим] сторонам в гражданской войне»; «крупное советское вторжение вместе с Варшавским пактом с участием до 36 дивизий на двух фронтах»[1990]. Серьезность предположений о возможных действиях Кремля и его союзников по Варшавскому блоку, прежде всего Венгрии и Болгарии (за вероятным исключением Румынии),[1991] обуславливала соответствующий набор вариантов действий США и членов Североатлантического альянса. Они могли включать при определенных обстоятельствах «оказание ограниченной экономической поддержки и помощь военным снаряжением; предоставление помощи в ведении неконвенциональных боевых действий (UW) (диверсионно-партизанских – Ар. У.)[1992]; вероятную логистическую и воздушную поддержку; демонстрацию военно-морской мощи; возвращение США к двойной системе базирования ВВС и сухопутных сил в Европе; оккупацию всей Австрии или её части со стороны США или НАТО и подготовка к общей войне в Европе»[1993]. В отношении действий ЮНА делались предположения о том, что она окажет серьезное сопротивление силам вторжения. В то же время предполагалось, что она «быстро потеряет контроль над основными населенными пунктами», но это не остановило бы «переход к неконвенциональным действиям в горных районах, в соответствии с югославской концепцией всенародной вооруженной борьбы, что создаст возможности для помощи со стороны США и союзников югославским силам, но не приведёт к втягиванию больших боевых сил США и союзников»[1994]. Советские цели, определявшиеся американскими аналитиками как стремление поставить Югославию под контроль СССР, противоречили интересам западных союзников, стремившихся добиться усиления позиций СФРЮ, по крайней мере, как неприсоединившегося государства.

Возможность участия СССР и его союзников по Организации Варшавского Договора в военных действиях на Балканах с целью «возвращения» СФРЮ в орбиту советского влияния в условиях внутриполитического кризиса на «послетитовском» этапе её развития не исключалась и в соседней Албании. Внимание Э. Ходжи к политике советского руководства на Балканах, особенно в отношении коммунистических стран региона, осенью 1976 г. было во многом обусловлено активизацией контактов Москвы с Белградом и Бухарестом. Поездка Л. И. Брежнева 15-17 ноября в Югославию и его визит 22 ноября в Румынию, где 25-26 ноября намечалось проведение заседания Политического Консультативного Комитета стран-участниц Варшавского пакта, оценивались Э. Ходжей не только в контексте внешнеполитической, но и военно-стратегической ситуации в регионе.