Балканы. Красный рассвет

Немцы просекли, что все это шевеление неспроста (ибо с соседних участков реки вся эта деятельность неплохо просматривалась) и попытались сосредоточить на мостовиках огонь своей артиллерии. Но тут свое веское слово опять сказали артполки РВГК, выдав коллегам с той стороны порцию шестидюймовой ласки, после чего германская арта замолчала окончательно. Больше до конца дня мы об этом сто пятидесятом артиллерийском полку ничего не слышали. Правда, некоторое время спустя ту же песню попробовали исполнить люфты, но две девятки пикирующих «Штук» оказались буквально растерзаны зенитным огнем с наших БМП и приданных саперам зенитных дивизионов, вооруженных все теми же тридцатимиллиметровыми автоматическими пушками. Что характерно – повторения банкета у немецких пикировщиков не случилось, а значит, это были все силы, что смогло выделить их командование для удара на этом участке.

По нормативам в полигонных условиях время сборки из готовых элементов километрового понтонного моста составляет около сорока пять минут. То, что саперы под беспокоящим вражеским обстрелом управились за час, было очень даже неплохо, потому что ведущие бой батальоны моей бригады за это время еще расширившие плацдармы по фронту и в глубину, начали испытывать нехватку боеприпасов, и первыми на другой берег пошла не пехота сводной армейской группы и не танки, а машины снабжения для фланговых батальонов. В центре ящики со снарядами и патронами на занятые нашими бойцами плацдармы и плацдармики приходилось доставлять на катерах. Но это направление у нас оказалось отвлекающим, потому что синхронный удар стрелковыми дивизиями по флангам обрекал упорно сражающиеся в центре немецкие подразделения на гибель в полном окружении. Туда им и дорога – меньше потом будут путаться у нас под ногами.

Генерал Горбатов большую часть времени сражения провел у нас на КНП^[25], оборудованном в районе нового^[26] железнодорожного моста – там, где перед устьем Самары Днепр круто поворачивает к югу. Вид оттуда открывался просто замечательный. По правую руку – центральный и правофланговый участок штурма города, прямо и чуть левее – участок левофланговых батальонов, наносящих обходной удар с юга. И как раз в тот момент, когда по наведенным мостам под развернутыми знаменами на правый берег густо пошла советская пехота, чтобы вложить новые силы в уже иссякающий порыв десантных батальонов, мы с ним поверили, что дело уже сделано. Как только это произошло, у немцев выпало численное преимущество, а мои мотострелки, которые, несмотря на свою огневую мощь, не могли быть вездесущими, получили поддержку советской пехоты.

В городской застройке в центре, зажатом с трех сторон, еще шли ожесточенные бои, а передовые подразделения наших фланговых группировок уже сомкнулись в районе Краснопольского кладбища, завершив окружение того, что осталось от пятидесятой пехотной дивизии. Теперь предстояло чистить город тщательно, днем и ночью, дом за домом и квартал за кварталом – до тех пор, пока немцев в Днепропетровске не останется вообще.

9 апреля 1942 года, Третий рейх, Бавария, резиденция Гитлера «Бергхоф».

Группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции Рейнхард Гейдрих.

Рейнхарду Гейдриху все же не удалось надолго скрыть тот факт, что Борман погиб в результате покушения, – эта информация окольными путями дошла до штандартенфюрера Раттенхубера, а от него об этом узнал и Гитлер. Скандал получился немаленький, ибо фашистскому диктатору было прекрасно известно, как горячо «любят» друг друга высшие функционеры из его окружения. Гейдриху с трудом удалось оправдаться, сказав о том, что он собирался доложить об этом факте после завершения расследования.

– К тому же, мой фюрер, еще неизвестно, кто именно приложил свою руку к устранению Бормана: русские, англичане, или какая-то из групп заговорщиков в германском генералитете, – добавил он. – В конце концов, любого политического деятеля можно ликвидировать похожим способом, если он будет и дальше ездить один, без сопровождения многочисленной охраны – было бы желание у его врагов, а также хороший снайпер, которого не сумеет поймать гестапо. Кроме того, нет никакого доказательства, что в машине действительно находился Борман, а не его двойник, ведь В ТОТ РАЗ он, единственный из высших функционеров Рейха, сумел исчезнуть абсолютно бесследно, что может указывать на то, что он был русским, британским или американским агентом. Последнее – вероятнее всего, поскольку желание заблаговременно лечь на дно могло быть вызвано тем, что НА ЭТОТ РАЗ Америка не участвует в европейской игре…

– Но как же, мой добрый Рейнхард, наш друг Мартин может быть американским агентом, – проблеял удивленный Гитлер, – если он сам предложил мне помириться с Америкой?