Балканы. Красный рассвет

После того как зачитали эту речь, началась запись добровольцев во Французский Национальный Корпус (СС). Очень многие пошли записываться к столам, за которыми сидели вербовщики, и я вместе с ними. Не то чтобы я ненавижу русских или боюсь большевистской угрозы… Просто мне захотелось выйти за ворота этого лагеря в форме с оружием и впервые за два года ощутить себя не военнопленным, а свободным человеком и солдатом. Если Германию невозможно победить, то к ней следует присоединиться. И пусть заткнутся все те, что назовут меня предателем, ведь я вызвался воевать не за бошей, а за Объединенную Европу.

15 апреля 1942 года, вечер. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего

Военный атташе «Свободной Франции» в СССР капитан-танкист Пьер Бийот (36 лет).

Капитан Пьер Бийот стал знаменитым после героического боя за французскую деревню Стон 16 мая 1940 года. Тогда он служил командиром танка по прозвищу «Eure» в 1-й роте 41-го танкового батальона, вооружённой тяжелыми танками Char B1 Bis. В тот день его экипаж получил приказ отбить деревню Стон, недавно захваченную частью немецкого 8-го танкового полка. Деревня находилась в стратегически значимом месте по дороге в Седан и до того боя уже была ареной ожесточённых столкновений, несколько раз переходя из рук в руки. Во исполнение имеющегося приказа, под плотным огнём немецких танков, Char B1 Bis капитана Бийота смог прорвать немецкую оборону и во встречном бою на узкой и извилистой улице уничтожить два немецких танка PzKpfw IV, одиннадцать PzKpfw III и два противотанковых орудия. Танк «Eure» получил 140 попаданий снарядами из немецких танков и орудий, но ни одному не удалось пробить его тяжёлую броню. Несколько дней спустя капитан Бийот был ранен, попал в плен и был отправлен в лагерь военнопленных на территории германской провинции Померания. Оправившись от ран, зимой 1940-41 года он совершил побег из лагеря и сумел добраться до советской территории, а с февраля 1941 года присоединился к «Свободной Франции» и стал ее военным атташе в Москве.

И вот – приглашение прибыть в Кремль, тем более неожиданное, что до этого дня «Свободную Францию» в высших эшелонах советской власти в связи с ее малозначимостью как бы даже не замечали. В основном с «французскими товарищами» в контакты вступали представители среднего звена советского НКИДа и Наркомата обороны. И вызов в Кремль к самому господину Сталину (который воспринимался европейцами как реинкарнация древнего властителя Руси Ивана Ужасного^[32]) стал для господина военного атташе полной неожиданностью. Ведь неизвестно, как еще повернутся дела. Советский Союз, хоть и нанес бошам несколько тяжелых поражений, но пока даже не вышел на свои довоенные границы. А ведь Франция расположена на прямо противоположном от русских конце Европы, и до Британии от нее гораздо ближе, чем до границ СССР.

Советский вождь встречал французского капитана не один. Кроме него и «безликого» переводчика, по-французски синхронно повторявшего все, что советский лидер говорил на русском языке, в кабинете еще присутствовал высокий худой мужчина в штатском костюме, неопределенного возраста и рода занятий. Определенный аристократический лоск в сочетании с выправкой армейского старшего офицера или генерала, говорили Пьеру Бийоту о том, что это далеко не шпак и, более того, даже не уроженец Страны Советов. Местные русские все-таки выглядят совсем по-иному. Больше всего этот человек был похож на отставного немецкого офицера, который по каким-то причинам стал сотрудничать с русскими… Но тем не менее глава советского государства представил его как господина Иванова, полномочного представителя Российской Федерации из двадцать первого века. А вот тут капитану Бийоту стало решительно интересно. О войсках русских из будущего, которые сражаются вместе с Красной Армией, и о том, как боши их боятся, он первый раз услышал еще в начале августа. Уже тогда он понял, что для того, чтобы так запугать этих отъявленных людоедов, требуются немалые таланты.