Баллада о Чертике

С собой Яцек захватил тетрадь. В тетради на первой странице было написано: «Для классных работ», но вкривь и вкось. Дальше начинались рисунки. Разные. В том числе несколько кораблей. Современные и парусники. Между домами, за ажурной загородочкой, стояли мусорные баки. Везде уже было пусто и тихо.

Яцек прислонил тетрадь к открытой жестяной крышке бака. В расплывчатом свете фонаря заголубело море. Мальчик отступил на шаг. Засмотрелся, задумался.

Вдруг раздался шорох. Откуда-то вылезла здоровенная крысища. Пасюк. Приостановился, прыгнул, бак качнулся. Пасюк внимательно посмотрел на мальчика. А потом на рисунки.

Если б между мусорными баками и фонарем стоял не Яцек, а кто-нибудь другой, он бы наверняка кинул в пасюка камнем. И уж во всяком бы случае вскрикнул или испугался. В конце концов крысы, хоть они и умные, — наглые и грязные. Но чего-чего, а грязи Яцек не боялся. Крыс тоже.

С жестяного края свисал длинный, покрытый чешуйками хвост. Пасюк стоял на задних лапках, вертел мордочкой.

— Эй… ты… — шепнул Яцек.

Пасюк ответил:

— А чего? Нельзя, что ли?

— Мне-то без разницы, — примирительно сказал Яцек, — но…

— Я крыса, но не подумай, что сухопутная. Хотя какое тебе дело.

Пасюк скривился, почесал бок, огляделся. Спрыгнул и исчез в тумане.

Яцек озяб, но домой не возвращался. По его расчетам рано было туда идти. А еще куда-нибудь — наоборот, поздно. Да и если б даже — к кому идти? В школе близких приятелей у Яцека не было. Соседки своим детям с ним играть не разрешали. Да и ему случалось то разбить кому-нибудь окошко, то в тихом уголке наподдать какому-нибудь соседскому малышу.

Поэтому, несмотря на поздний час, Яцек был один со своей тетрадкой. Поэтому он думал о встрече с пасюком и об океане, в котором есть острова Общества, а может быть даже, если хорошенько поискать, и острова Дружбы.

Стоит еще упомянуть о вечернем, тоже очень позднем, визите инспекторши. Инспекторы бывают разные. Есть главные — их столько, сколько воеводств, и еще пятеро, по числу самых больших городов, а есть просто инспекторы, помельче. Тем, что помельче, по поводу своих подопечных частенько приходится иметь дело с милицией. Одна такая просто инспекторша захаживала к сестре Яцека и заодно совала нос не в свои дела.

Но откуда все же взялись эти рисунки и две карты, вырванные из атласа? Может быть, атлас остался от сестер, с того времени, когда они еще ходили в школу? А может, это как-то связано с Яцековым отцом? У отца на руке был вытатуирован остров и пальма. Хотя, задолго до встречи Яцека с пасюком, отца несправедливо осудили. Его не было. Он только иногда присылал письма со штампом, что проверено цензурой. Вел себя, кажется, хорошо.

А может быть, эти пароходы и парусники имели отношение к дяде-квартиранту? Дело в том, что дядя был пиратом. Вернее, лихачом — не на морских дорогах разбойничал, а на автомобильных, поэтому у него всего-навсего отобрали права, — но тем не менее…

Не все можно точно установить. Однако доподлинно известно, что Яцек любил рисовать и что иногда он читал газеты. Именно в газете ему попалась любопытная заметка: «На складе портового магазина обнаружена недостача трехсот килограммов ветчины в консервах. Милиция энергично приступила к расследованию. Задача оказалась не из легких. Завскладом скрылся, а на месте преступления обнаружены лишь мелкие следы крысиных лапок…» Немного погодя, когда из раскрытых окон послышался сигнал последних известий, Яцек выносил мусорное ведро. Поскольку ростом Яцек был невелик, а ведро большое и тяжелое, он волок его за собой. Ведро тарахтело по камням.

Все звезды и дома видны были очень отчетливо. Тени от трех мусорных баков слились в большущий черный сапог. Высокий, для дальних странствий. Светили фонари, неярко подсвечивала луна. Пасюк крутился на границе тени. Усы, как серебряную дратву, продевал в нос. Пришивал к сапогу подошву.

Высоко над водосточными трубами коты, капитаны крыш, нараспев выкрикивали страшные проклятья в печные трубы — мегафоны. Пасюк прислушивался, с опаской поглядывал вверх. Мальчик шел не торопясь. Когда он был в двух шагах от пасюка, тот спросил:

— Ну что?

— Не знаю… — заколебался Яцек.

— Там есть остров Рождества, а еще — остров Пасхи.

— Тебе легко говорить, — вздохнул мальчик.

— Смотря с кем, — ответил пасюк.

— А если нас поймают?

— Ну не-е-ет, не поймают! — заверил Яцека пасюк.

И Яцек решился. В тот же вечер он внезапно исчез. Не было его ни ночью дома, ни утром в школе, ни днем во дворе. Не было и не могло быть. Потому что они с пасюком были далеко.

На вокзале пасюк чувствовал себя как рыба в воде. Подошел к буфету, сам заглянул в холодильник, принес несколько бутербродов.

Громыхали и свистели поезда. Яцека клонило в сон, в ушах шумело. Руки посинели от неоновых огней. Людей становилось все меньше. Вокзал пустел. На скамейках, как после отлива, оставался мусор. Близилась полночь. Пасюк отправился добывать билеты.