Баллада о тамплиерах

Филипп взял в руку небольшую деревянную фигуру воина. Он многозначительно улыбнулся, рассматривая её со всех сторон, все еле заметные щербинки, трещинки, места с облупившейся краской.

Вдруг резким движением с неистовой ненавистью король швырнул деревяшку в разгоревшееся пламя камина. Она упала на угли, подняв вверх сноп искр. Пламя отражалось на белках покрасневших королевских глаз, наполненных азартом и нетерпением, в то время как огонь медленно пожирал старую фигурку рыцаря.

Глава 36

Тибо спешил. Новость, что открылась ему, ошеломила. Юноша был не в силах оставаться с этим знанием наедине. Он тотчас отбросил все дела и оседлал лучшего коня. Нужда в союзнике торопила его. Налегке, без лишней пышности в одежде, к которой он так привык, оставив доспехи, рыцарь пустился в дорогу, пытаясь обогнать время. Роморантенец провел весь день в пути, пока его не настигла ночная пора. Тибо был взволнован, чувствовал – предстояло случиться чему-то страшному. Всё его нутро предчувствовало приближение неминуемого. Назначенный королём день был не за горами. Осознание этого терзало юношу изнутри, словно свирепая стая безжалостно точила когти о его душу. Видение будущего таким необратимым пугало его. До Бретиньи оставалось ещё несколько лье. Тибо мчался, не давая коню отдыха.

В записке, отосланной с птицей к Уго, сообщалось: «Дорогой друг! Скоро беда постучится к нам в дверь. Она уже на пороге. Я должен тебя увидеть немедленно. Будь в полночь у пруда. Не мешкай. Приходи один. Тибо».

Роморантенец сидел под деревом, укутавшись плащом. У воды было сыро. Пар небольшими клубами вырывался из его рта, растрачивая тепло. Приближался назначенный час. Тибо старался не издавать ни звука, вслушиваясь в ночь. Стая уток мостилась у берега. Их тайное присутствие выдавала лишь еле заметная рябь на полотне озера. Ничто не стремилось нарушать здешний покой, лишь иногда ветер слегка клонил к земле шелестевшие травы.

Но для ночного гостя местная идиллия была недругом, оставляя его один на один с собственными мыслями. Тишина оборачивалась непосильным грузом, неумолимо давившим. Спокойствие покинуло молодого дворянина с тех пор, как он прочёл письмо короля.

Послышалось лошадиное ржание. Тибо выглянул из-за деревьев. Всадник, подъехав к кромке воды, спрыгнул с коня. Коренастый, невысокий мужчина сбросил капюшон, открыв лицо. Облака не мешали луне безмятежно плыть по небу, и она этой ночью не скупилась на собственное сияние. Без доли сомнения роморантенец тотчас же признал друга.

– Уго! – воскликнул он, появившись из-за укрытия.

– Старина! – отозвался всадник. – Что за нужда прятаться в кустах, как бобёр? Так можно и хандру подхватить. Октябрь не та пора, чтобы лазать по болотам.

Тибо, отбросив приветствия, перешёл сразу к делу.

– Письмо! – начал он охрипшим голосом. – Ты ведь тоже получил письмо с печатью короля! Говори!

Тибо схватил друга за грудки. Уго не узнавал своего приятеля, над ним навис безумец. Из глубины диких глаз веяло страхом, в них отчётливо читалось смятение. Дворянина из Бретиньи передёрнуло.

– Чего ты набрасываешься? – возмутился он, отстраняя от себя роморантенца.

– Отвечай! – настаивал тот, повысив голос.

– Да! Его доставил гонец ещё до турнира с указанием вскрыть в указанный месяц, в назначенный день. Я тебе уже говорил! И что? Я видел в суме гонца много таких же писем.

Тибо помрачнел и опустился на землю.

– Да ты напуган! В чём же дело? – Уго пытался разговорить приятеля. Тот уставился на водную гладь и молча ворошил волосы, чтобы привести мысли в порядок. Так продолжалось некоторое время, после чего он вновь заговорил:

– Я тоже получил эти вести. Я не знаю, что теперь делать нам?

– Нам? – переспросил Уго.

Тибо поднял голову.

– Кому же ещё! Конечно, нам! Я вскрыл письмо. Просто собирался отбыть по собственным делам и не думал никого подводить, только хотел узнать важность послания. А теперь и не знаю, что может быть важнее.

Уго озадачился, а друг его продолжал:

– На такое злодеяние ещё никто не осмеливался! Король приказал собрать войско к назначенной дате. Он хочет выступить…

Уго захохотал, перебив обеспокоенного графа на полуслове:

– Ха! И что с того? Даже если это и так, в чём наша беда?

Тибо вмиг охватил гнев. Он вскочил на ноги, и голос его зазвучал уже яростно.

– Избавь меня от этой болтовни! Оставь это для исповеди. Слышишь? Ты что, лишился зрения? Ты сам сказал, что этих писем было с лихвой. Кто ещё их получит? Сколько их? Это настоящий заговор!

– Не тебе обсуждать дела Короны!

– Это Филипп для себя уже давно всё решил. Он расставил ловушку и желает нашими руками совершить грех. Чтобы этот позор был на моей совести?! Очернить свой род! Не-е-е-т! Чего бы за это ни пообещали, удел палачей не для меня и никогда моим не был! – Опустив руки на плечи Уго, Тибо продолжил уже не так запальчиво: – Друг мой, как потом нам оправдываться перед Господом?

Но тот продолжал упираться:

– А как же обвинения?! Отречение от нашего Бога? А оплёвывание креста?! Эти чудовищные преступления требуют правосудия. Всевышний не накажет нас за идолопоклонников.