Баллада о тамплиерах

Подняв головы, все разглядели силуэты человечка и осла с телегой. Внезапный обвал зажал несчастных в каменные клещи, отрезав им путь.

Монах, которого наконец-то высвободили рыцари, выглядел уставшим и пребывал в каком-то странном оцепенении. Одежда промокла и измаралась в грязи. Он сильно продрог. Спасители переживали, не одичал ли он, проведя на скале в одиночестве столь длительное время. Однако служителя церкви нисколько не волновало происходящее вокруг. Его взор был обращен внутрь самого себя. Никто не захотел тревожить его понапрасну, и горемыку оставили в покое.

Было решено спускать повозку вручную, чтобы не угодить в пропасть на узком участке тропы. Осла освободили от упряжки. Помогая осторожно стаскивать телегу с горы, Карл поделился с остальными своими наблюдениями:

– Братья, – окликнул он рыцарей, придерживая сильными ручищами борт повозки, – не знаю, как вы, а я отсюда отчётливо слышу, как бойко плещется содержимое этой бочки. Что-то мне подсказывает, что папские виноградари явно недоливают.

Милош, заинтересовавшись подобным замечанием, молча дотянулся рукой до ближайшего бочонка и постучал по нему кулаком. Услышав звонкое эхо, тамплиеры раздосадованно закачали головами.

– Да она же наполовину пуста! – Рене живо присоединился к «трагедии».

– Вот! Я так и думал, – возмущался Карл, важно подкручивая свои давно не стриженные усы, – помяните мои слова: как только человеческое безрассудство охватит умы добрых виноделов, этот мир сорвется прямиком в тартарары.

Молодой рыцарь, послушав разговор взволнованных бургундцев, решил рассеять их опасения, а заодно отсрочить напророченный Карлом апокалипсис.

– Боюсь, друзья, – воскликнул шампанец, – у меня есть мирской ответ на таинственное исчезновение этого благородного напитка.

Храмовники обернулись. Весь их вид выразительно вопрошал: «И куда же?»

Вейлор рукой указал на шедшего впереди монаха.

– Взгляните, наш новый знакомый еле волочит ноги!

– Да он же пьян!!! – вскричали в голос храмовники.

Дамиен же подумал про другое: ему всё это показалось подозрительным. Мелькнула догадка: ведь не ради двух бочонков молодого вина Орден Храма устроил такой переполох? Но юноша предпочёл промолчать.

Пока мужчины возились с телегой, монах плёлся по тропе рядом с осликом. Немного придя в себя и вспомнив пережитое, он воодушевлённо беседовал со своим единственным верным слушателем. То ли оправдываясь, то ли осмысливая заново, Лука вслух обсуждал произошедшее с ними на скале:

– Вот ответь мне, Везувий, что заставило тот камень свалиться прямо нам на головы? Никак по воле небес угодил он именно в тот бочонок?

Ослик, будто соглашаясь, закивал.

– Сам Господь вмешался в случившееся. Не иначе! Надеясь на моё любопытство. Засунув нос в каждую бочку, мы обнаружили для себя как великое испытание, посланное Всевышним, так и поддержку с его стороны, – в раздумье он почесал проплешину на темени, – но что теперь с этим делать? Такое не для каждого ума! Только моя просветленность в науках не дала мне впасть в безумство. Путь к Богу тернист, нам ли с тобой не знать. А тёмную душу подобное наверняка отдалит от Бога, создав непреодолимую пропасть.

На его слова ослик тут же отреагировал одобрительным рёвом. Лука обтёр рукавом сочный овощ и протянул его к морде животного.

– Ешь морковку, дружок, – монах потрепал осла за ухом и продолжил свои размышления, – человек же, лишённый любви Божией, впадёт в уныние и неверие. Таких вмиг охватывают дикие суеверия, разрушая их волю до основания. Многие и сейчас-то не образец благочестия. А такое открытие способно разрушить саму великую Истину!

Ослик продолжал хрустеть, Лука неторопливо шёл рядом. Монах осторожно прильнул к лохматому уху и прошептал:

– А нам с тобой этого никак нельзя допустить!

Пока спускались со скалы, уже почти совсем стемнело. Выбившиеся из сил путники устроились на ночлег. Ночь пролетела незаметно.

Новый день выдался ясным. Лишь далеко на горизонте, куда катилось по небосводу солнце, виднелись тучи. Тамплиеры, оставив худую дорогу, решили возвратиться другим путём через обжитые места. Миновав ущелье, конный отряд наконец выехал на равнину. На пологих склонах в пролесках показались первые крестьянские хижины. Их земляные, поросшие мхом крыши издали напоминали грибные шляпки, пробившиеся сквозь луговые травы. Узкая дорога была единственной в здешних краях, и путники не смогли бы миновать это красивое место. Едва отряд преодолел небольшой подъём, тропа привела в долину. Здесь люди были как на ладони. Травяной ковёр, несмотря на уже появившиеся осенние ржавые проплешины, под ярким солнечным светом превратил долину в огромную зелёную чашу. Убегающая вдаль речушка серебрилась под полуденными лучами. Величественные водопады на горизонте загодя оповещали о себе грохотом. Оставшиеся позади скалы доставали своими ледяными вершинами до самых небес. Редкие облака, сбившиеся в белые пышные комья, неспешно переплывали острые каменные пики. Горный воздух пьянил.