Баллада о тамплиерах

Оказавшись посреди этого вихря, Вейлор глядел, как его спутники расправлялись с врагами, мастерски владея копьями и мечами. Старые воины были в своей стихии, бились рядом в самой гуще, не уступая друг другу в искусности ведения боя. Оруженосцы старого графа отважно прорывались за своим хозяином, добивали раненых, набрасывались кучей, стаскивали врагов с лошадей, держа кинжалы наготове.

Только Вейлор поднялся с колен, как вдруг двое разбойников с криком бросились на него. Меч покинул ножны, молодой рыцарь готовился защищаться.

Внезапно одного лиходея снесла в сторону обезумевшая лошадь. Но второй кинулся на шампанца с копьём. Умелый взмах меча Вейлора отразил этот стремительный удар в грудь. Враг, пытаясь пронзить соперника копьем, продолжал атаковать, не сбавляя напора. Вейлор парировал и отступал. Резко отскочив в сторону, он одним точным взмахом перерубил древко. Разозлившийся соперник отбросил в сторону сломанное копье и, выхватив кинжал, ринулся вперёд. Но тут, в самый разгар боя, его отыскала смерть. Подоспевший Дамиен застал негодяя врасплох. Острый дамасский клинок вовремя взмыл вверх, и сильный удар, перерубив кость, отсёк жилистую руку. Кинжал так и остался в кулаке. Багровый поток брызнул шампанцу в лицо. Раненый взвыл от боли. Клинок сержанта снова взмыл вверх, оборвав его страдания.

Кровь разыгралась в жилах Вейлора. Но вдруг ему стало не по себе от того, как хладнокровно сражался друг. Встретившись с ним взглядом, Дамиен кивнул, давая понять ему, чтобы тот оставался настороже, и кинулся на помощь остальным.

Выучка и слаженность в бою, выработанные годами, сослужили верную службу рыцарям Ордена Храма. Люди и кони остались невредимы. Бог выбрал, на чьей он стороне. Враг был сокрушён.

Тамплиеры и вправду оказались искусными воинами, подтвердив людскую молву. Чех ещё успевал соревноваться с дворянином в красных сапогах, но счет оказался равным. Богемец поразился тому, что старый рыцарь чуть не обошёл его в храбрости.

А всегда спокойный Карл возмутился другим: наглой выходкой самозванцев, устроивших засаду на охраняемой храмовниками дороге. Рене же болтал без умолку, хвастаясь тем, как поразил единственного противника:

– Я думал, уже не обрадую свой шестопёр хорошей битвой! – кичился бургундец.

Правда, тут же и получил подзатыльник от Милоша за своё чрезмерное бахвальство.

Вейлор осматривал коня, пытаясь определить, не пострадал ли тот. Разгоряченный боем, собственных ран юноша не чувствовал.

– Ну и попали же мы с тобой в передрягу, – он, разговаривая с Эклером, пытался успокоиться сам. – Ты настоящий храбрец, славно меня защищал.

Пока графские слуги ловили испуганных лошадей, зарганец направился к Вейлору, разглядев со стороны его переживания. Молодой рыцарь, стоя в отдалении, старался перевести дух, оттереться от крови и принять случившееся самостоятельно. Заприметив старика, он тут же, не выказывая напряжения, принялся сосредоточенно проверять целостность сбруи своего коня.

– Как ты, сынок? – участливо поинтересовался зарганец.

– Вы, граф, появились кстати, – начал Вейлор, стараясь уйти от вопроса, – благодарю вас за помощь. Одному Богу известно, чем могло закончиться сражение, не будь вас с нами.

Старик поклонился и сказал:

– Господь не оставит истинного рыцаря без подвига! К тому же я очень давно принял вашу сторону, сражаясь за тех, кто сеет Доблесть и Честь. Иначе чем бы мы отличались от этих головорезов?

Он, взявшись рукой за плечо юноши, посмотрел ему в глаза.

– Я чувствую твоё смятение. Каково тебе в настоящем бою?

– Ничего не скажешь, – торопливо проговорил Вейлор, – турнир турниром, а в бою – не сладко. Но я смел и храбр!

Услышав в ответ только гордость, бывалый воин всё же разглядел за простой дрожью глубокие переживания. Такое испытание ворвалось в размеренную жизнь молодого дворянина впервые.

– Можешь не открываться мне, и так все вижу. Я уже был на твоём месте. Моя история схожа с твоей.

Зарганец начал издалека:

– Главное, не дать страху поселиться у тебя в голове. Мой страх стар, как я, сидит там уже слишком долго.

Он, предполагая длинный разговор, присел, опершись на одиноко стоящее дерево.

– В моём возрасте уже пора на покой, а я дерусь с юнцами. Хотя, с другой стороны, может, именно страх и держал меня все эти годы, не давая размякнуть… Но я устал.

Вейлор, не перебивая, слушал внимательно, взвешивая каждое слово старика. Ведь он до сих пор видел перед собой глаза того воина, что пал от его руки.

Смотря вдаль, «Белый Гусь» рассуждал:

– Здесь иной страх, опасный, и ставки очень высокие. После турнира волнения уходят, тают на шумном пиру или растворяются в вине, но этот страх… Этот остаётся жить вместе с тобой навсегда. Мои терзания тоже никуда не ушли, как бы я ни старался, – старый воин тяжело вздохнул. – Это представление раз за разом играет в голове невидимая труппа. Но страхом нужно учиться управлять, иначе он обернётся ядом, если его вовремя не обуздать. Чернота послушно отступает только тогда, когда ты чётко знаешь, за что сражаешься, и принимаешь это.