Бальзам из сожалений

Заведующего отделом экономики Михаила Кострова за глаза называли «Замороженный». И это было не столько насмешливым прозвищем, сколько озадаченной, даже изумленной констатацией почти мистического явления. Михаил – один из наиболее опытных и уважаемых сотрудников – был и по возрасту едва ли не самым старшим. Тогда, десять лет назад, Кострову перевалило за пятьдесят.

Теперь, когда Вероника вспоминает Ларису, – а она ее не забывает ни на минуту, – перед ее внутренним взором неизменно возникает Михаил.

Она с нереальной четкостью видит, как он идет по коридору, слышит его негромкий, всегда ровный голос, которым он приветствует людей с одинаковой холодной вежливостью. Он ни с кем не задерживается для разговора. Относительно дружеское расположение выказывает только Вадиму. Женщин он вообще приветствует, глядя в пространство мимо них. Нет сомнения в том, что Михаил утомлен и пресыщен их вниманием. Он – красавец. Вне сравнений и вне возраста. Высокий, сухощавый, всегда в элегантном костюме и дорогих туфлях, Михаил гордо несет свою породистую голову, и всем кажется, что она у него окутана облаком недосягаемости. У него невероятно красивое лицо, как будто выточенное скульптором из мрамора. Четкий профиль, классические черты.

Девушки – секретарши, стажерки и курьеры – возникают по сторонам его пути взволнованными стайками, шепчутся, старясь не показывать на него пальцами. Если он к одной из них обращается по делу, девушка пытается подойти как можно ближе, даже если для этого приходится притвориться глухой. Вообще-то у всех сотрудников, особенно сотрудниц, есть задача: как можно тщательнее и подробнее рассмотреть это точеное лицо. Обнаружить что-то типа подтяжки, следов ботокса или хотя бы тонального крема. Но все бесполезно. На лице Михаила просто не возникли складки, морщины, отеки и все, что оставляют время, переживания и пороки на лицах тех, кто по возрасту годится ему в сыновья.

Вероника однажды в буфете слышала, как стажер Вася говорил двум девушкам:

– Достали вы с этим Костровым. Да, я хожу с ним в один тренажерный зал. Видел его в сауне, в бассейне, под душем. Могу всех успокоить. Он не красится, не подтягивается и вообще, наверное, не живет, а только сохраняет себя. Он просто статуя типа Аполлона. Если еще точнее, это надутый индюк, который всех презирает и отпугнул от себя даже возраст. И вас всех распугает, если, конечно, заметит.

Вероника тогда подумала: какая точная и талантливая характеристика. Она сама была в нормальных отношениях с Михаилом. Считала его просвещенным и неглупым. Но все его мысли, озвученные мнения были такими же безупречными, как внешность. То есть Вероники они представлялись никакими. Она не ощущала в Михаиле ни тепла, ни холода. Он, казалось, не испытывает волнения, раздражения или радости ни по одному поводу. Ника не чувствовала ни малейшего желания подумать о Кострове, когда не видела его перед собой. И вдруг…

Вадим сообщил ей, что Лариса переходит из новостного отдела в экономический… Секретаршей!

– Она тебе сообщила об этом? – спросил Вадим.

– Ну, как Лариса могла сообщить мне такую чушь, – изумилась Вероника. – Ты что-то перепутал. Кто тебе сказал?

– Сам Костров.

– Наверное, у него такое чувство юмора, – пожала плечами Вероника.

Но это оказалось правдой.

– Извини, что не сразу тебе рассказала, – позвонила вечером Лариса. – Нам обеим ясно, как бы ты отреагировала. Как бы напала на меня. Но не делай этого. Всем понятно, что я – не журналист. А зарплата у Кострова будет ненамного меньше. Но дело ведь не в этом. Я нашла его, Ника. Такого, какого искала. Между нами, разумеется, ничего нет, возможно, и не будет. Но он мне предложил это место. И я должна попытаться.

– Как он тебе предложил? Почему? С какой стати?

– Хорошо предложил, – произнесла Лариса. – Он попросил сделать для него заметку об экономическом форуме. Я прислала и зашла узнать, подошло ли. Он сказал коротко: «Нормально. Пойдет». И так посмотрел на меня, как вообще еще не смотрел ни один мужчина. Внимательно, с интересом, но ничего похабного… И сразу это предложил. Как будто не сейчас принял решение, а гораздо раньше. В принципе он только так и поступает. Сказал, что надо будет не только делать работу секретаря, но и писать заметки, а это гонорар. Ника, милая, это мой шанс.

– Он тебе нравится?

– В большей степени, чем я могла вообразить.

– Ты знаешь, что Костров женат давно и прочно?

– Конечно. Кто не знает. Так это пока не имеет значения. Он мне ничего такого не предлагал и даже не намекал. К слову, я не понимаю, что такое «прочно женат». Ты разве не прочно была замужем два раза до Вадима?