Бальзам из сожалений

Лариса была мастером умозрительных заключений и собственных выводов на основе чужого опыта. Не от больших возможностей, конечно. Ее уделом стала очень прямая и узкая тропа, по которой можно было совершать движения лишь по диктату острой боли. В самом прямом и неумолимом смысле: расслабила на секунду спину, повернула слишком быстро голову – и мозг выдает такую сирену, что слепнут глаза и вспыхивает кровь. Такими и были условия, в которых Лара развивала наблюдательность, критичность и навыки сравнения всех со всеми. Ей тогда было за тридцать, а весь личный опыт отношений исчерпывался тяжелым контактом с властными, нечуткими и требовательными родителями и странной дружбой с Вероникой, которая совсем другая, даже противоположная, а дышит в унисон и, главное, рядом, когда она нужна.

В общем, Лара с готовностью и воодушевлением спустилась на ступеньку вниз в своей карьере, громко говоря. Такая себе журналистка, уныло тащившая небольшой груз несложных, но постылых обязанностей, буквально вмиг превратилась в лучшую из секретарш. Всегда ухоженная, очень стильно, изысканно одетая, Лариса создала какую особую профессию. Она неустанно, с талантом и вдохновением совершенствовала атмосферу для плодотворной деятельности одного человека, которого без сомнений и оговорок считала эталоном профессиональных, человеческих и мужских качеств. Она наслаждалась возможностью украшать его жизнь, которая со стороны казалась такой суровой. Лариса находила красивые решения технических проблем, старалась добавлять милые детали в интерьеры их смежных кабинетов, покупая изящные пустячки за свой счет. И да, она, конечно, делала ставку на одежду, теперь по-настоящему хорошую и дорогую. До этого периода жизни Ларисы Ника считала ее скуповатой, что тут же объясняла привычкой существования в условиях искусственной нужды, какие создали для нее родители. Но для того, чтобы выглядеть особенно стильно и ярко для Кострова, она не жалела денег. Для Ларисы это было самое выгодное и перспективное вложение.

– Как ты думаешь, – спросила однажды Вероника у Вадима, – Лариса нравится нашему замороженному Кострову? Он вообще способен кого-то замечать?

– Что за вопрос, – удивился Вадим. – Конечно. У него что, мало возможностей найти любую профессиональную секретаршу? С опытом по крайней мере. Я вообще убежден, что она ему не нужна. Он способен работать в режиме компьютерного робота. Но он обратил внимание на НЕ секретаршу Ларису, заказал ей заметку из трех слов и сделал предложение, от которого многие не смогли бы отказаться.

– Ты не понял, – настойчиво произнесла Вероника. – Я спросила не о том, как ты сам оценил ситуацию. Меня интересуют конкретные слова или реакции Михаила, какие говорили бы об отношении к Ларе.

– Что-то было, – послушно задумался Вадим. – Вспоминаю. Да! Недавно в день зарплаты я зашел к нему в кабинет, а он такой типа разогретый. Предложил мне тоже выпить с ним. Поставил хороший коньяк. И тут заходит Лариса с какой-то папкой. В красном, сильно обтягивающем платье с большим декольте. Миша ласково так, как сытый кот, вдруг говорит: «Ларочка, ты сегодня умопомрачительна». И скосил глаз в ее декольте. На мой вкус там ничего особенного не было, но сам факт произвел впечатление. Прикинь? «Ларочка»! Непрошибаемый Костров с постоянной температурой охлажденного мрамора.

– Какая пошлятина, – задумчиво произнесла Ника. – А ты знаешь его жену?

– Да видел пару раз. Не опишу, не настаивай. Общее впечатление: обыкновенная грымза. Лицо недовольное, взгляд подозрительный. Они ровесники, но она тянет в лучшем случае на его пожилую тетю. Если не бабушку. Да, самое главное чуть не забыл. Миша еще до перевода Ларисы однажды сказал мне под выпивку: «Как-то надоело все, старик. Особенно жена. Вдруг понял, в какой степени она украла мою жизнь. И даже пользоваться ею по уму не сумела. Развестись хочу. Хоть какое-то свое время вернуть». Только не вздумай Ларисе рассказывать. Иначе больше ничего от меня не узнаешь.

– Ничего себе… – потрясенно произнесла Вероника. – Такой пустячок ты мне забыл рассказать. Так это же все меняет. Конечно не скажу. В таких вещах я могила.

Она была бы ужасной подругой, если бы на следующее утро не изложила Ларисе все дословно, сократив лишь некоторые ремарки Вадима. Лариса слушала, не дыша, ее бледное лицо даже порозовело. Ника впервые увидела, какими голубыми звездами могут сиять глаза подруги. Это даже испугало ее: Лариса может быть мудрой для кого угодно, но опыта отношений с мужчиной у нее нет, а чужие примеры не работают, когда человек попадает в ловушку, приготовленную только для него.

– Лара, – мягко произнесла Вероника. – Я ничего не хочу тебе навязывать, только поделюсь своими соображениями. Не огорчайся и не обижайся. Просто пусть они у тебя будут. Но если не хочешь – забудь.

– Хочу, конечно. Говори.