Банан - это всего лишь банан

Понимая, что действует не по заведенным правилам, и опасаясь, что может остаться без ласки, она, тем не менее, не могла удержаться. Словно живущий вразрез с горьким и холодным взглядом хозяина, его член, уже налитый жизненной энергией, будоражил в ней кровь, разжигал страсть.

Поначалу ее движения были аккуратными, будто присматривающимися. Глеб не любил самодеятельности. Но сейчас по его прерывистому дыханию, было понятно, что ее брутальный, привыкший подчинять, партнер отпустил контроль, всецело отдавшись ее рукам и губам. Может, ей удастся сломать их жесткую систему взаимоотношений «никтоникомуничемнеобязан», и она сможет добиться от него большего? Но это потом, сейчас вот он — пульсирующий, налитой, горячий…

Вике казалось, что его запах проникает через все поры, порабощает, как наркотик, превращая ее рот в единственную эрогенную зону, а все мысли сводит к одному члену. Воодушевленная едва слышным хриплым стоном, вырвавшемся у Глеба, женщина на секунду остановилась, чтоб отпустить тормоза и утонуть в наслаждении, потому что попытки сдержать возбуждение и растянуть удовольствие были слишком мучительны. Она хотела его так, что сводило скулы от нетерпения. Глеб подался вперед, бессознательно обхватив ее затылок.

И Вика полностью отдалась своему желанию. Вобрав член в рот почти целиком, она расслабила горло и сомкнула губы у основания, вызвав еще один хриплый выдох, равносильный поощрению.

Несколько раз толкнувшись в горячий, страстный рот, Глеб все — таки вспомнил, что игра идет всегда по его правилам.

Отстранившись, он потянулся рукой к тюбику со смазкой и жестом приказал развернуться.

Он испытывал непонятные чувства. Его заводила эта покорность и бесила одновременно. Как цирковая собачка, повинующаяся щелчку пальцем, Вика выполняла его команды. И сейчас с сожалением выпустив изо рта желанную игрушку, с полувзгляда поняв его, опустилась на четвереньки и выгнула спину, предоставив взору оттопыренную попку.

Бывая в деревне у бабушки, он видел, как задирают до судорог зад, отставляют хвост дворовые кошки в период зова. Почему в голову пришло дурацкое сравнение и совсем не вовремя, Глеб не знал. Но эти картины напрочь отбили желание осуществить задуманное. Выматерившись в адрес своей неадекватно работающей памяти, он позвал Вику.

— Продолжи, — попросил он, пока его детородный орган совсем не потерял интерес к происходящему. Чувствуя себя распоследним динамщиком, кляня не к месту помянутых кошек, он понял, что сегодня что-то пошло не так.

— Так ты меня только пугал грязным сексом? Теперь переходим на ванильный, с нежными поцелуями и объятиями? Или? Мой мармеладный, я не права? — Вика последнюю фразу из песни Кати Лель пропела, дерзко глядя в глаза своего укротителя, будто сомневаясь в его статусе.

Но Глеб был не из тех, кого нужно долго просить. Стащив с себя брюки, он рывком поднялся навстречу напросившейся на грубость подруге. Ухватив за волосы на затылке, он развернул ее спиной к себе и толкнул к дивану. Теряя равновесие она уперлась в него руками, выставив попку. Звонкий шлепок, оставивший красный след на молочно-белой коже вызвал судорожный вдох и еще более соблазнительный прогиб в пояснице. Еще один и еще, и женщина уже стонала от возбуждения.

— Будет тебе грязный секс! — рявкнул Глеб и схватил тюбик с лубрикантом. Вика разбудила заснувшего было «властелина», которому важно было его положение. Добровольно подставленная попка — это высшая степень доверия мужчине. Безмолвное «Делай со мной все, что хочешь. Я твоя». Доверия или развращенности?!

«Да какая на хрен разница! Бери, что дают!» Выдавив смазку, размазал ее по контуру тугого колечка, снаружи и внутри, вызвав у партнерши короткий сладкий стон. Безусловно, любого мужчину это заводит. Заводило и его до недавнего времени.

Сейчас эталон доверия — это растерянный, беспомощный взгляд Лины. Ее ладошки, трогательно прижатые к его мокрой груди. Чувствуя, что снова готов саботировать процесс, он призвал на помощь самое болезненное воспоминание, которое всегда ставило все на своиместа. Ангельское личико Ренаты и ее хлесткие, как обжигающие удары плети, слова: «Ты же умный мужчина, и должен понимать, что я молодая и красивая девушка. И хоронить себя рядом с тобой не могу».

Проведя рукой по промежности, поласкав нежные складочки, он точным, уверенным движением вошел горячую тесноту. Замер, давая привыкнуть и себе и ей. И почувствовав, как нетерпеливо заерзала, насаживаясь на его член, Вика, отпустил тормоза. Сжимая до синяков упругие ягодицы, он двигался все резче и резче. Каждый рывок выбивал из него хриплый рык, пока яркой вспышкой не наступила разрядка. Оставаясь в ней, рукой довел до оргазма женщину и лишь тогда вышел.

Вика бессильно сползла на пол, растянувшись, как кошка, на пушистом ковре.