Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе

Полицейское объявление.

К жителям.

Утром в пятницу 31-го августа, в субботу 6-го и в воскресенье 30-го сентября 1888 году, в или близ Уайтчепла были убиты женщины предположительно кем-то, проживающим непосредственно по соседству. Если вам известна какая-либо личность, которая вызывает подозрение, убедительная просьба тотчас связаться с ближайшим полицейским участком.

Управление Столичной полиции

Глава 51

3 октября, в среду

Незадолго до полудня в сонную атмосферу сыскной конторы на Стрэнде ворвалась буря в виде мистера Ласка казначея Комитета бдительности мистера Ааронса, а также веселого румяного джентльмена, представившегося редактором «Ивнинг Ньюс» – вечерней консервативной газеты.

– Кто из вас сыщик Огастин Гранд? – Ааронс был настроен решительно и деловито.

– Я этот сыщик, мсье, – подавляя зевок, ответствовал француз, вынырнув из своей спальни.

– Один джентльмен рекомендовал вас мне, сказав, что в свое время вам удалось раскрыть знаменитое похищение бриллиантов миссис Хогган, – обратился к нему Ласк.

– Да?! Ну что ж, очень может быть, очень может быть… Бриллианты Хогган? Ах да! О, какие это были бриллианты! А какая жгучая дама была эта Хогган! А что бы вы хотели от нас?

– Так вы работаете не один? – недовольно спросил мистер Ааронс голосом обманутого при подписании контракта подрядчика, переглядываясь с редактором. – Но это существенно увеличит наши расходы!

– В нашем деле невозможно работать одному! – воскликнул француз. – Только в дешевых романчиках, печатающихся в иллюстрированных подарочных альманахах вроде «Битонского рождественского сборника», существуют сыщики-консультанты, которые в одиночку раскрывают дела, рассматривая следы в лупу и читая надписи кровью на стене. Надеюсь, ваша уважаемая газета достаточно солидна, чтобы не быть падкой на дешевые сенсации?

– Сэр! – воодушевлено вскричал редактор «Ивнинг Ньюс». – Нам нужна правда и только правда! Мы вместе с Уайтчеплским комитетом бдительности совсем отчаялись в своих надеждах на то, что полиция сумеет найти убийцу, и намерены провести собственное расследование.

– Тогда вы обратились как раз по адресу, – сказал Батчелор, чья огромная фигура появилась уже из своей спальни по другую сторону гостиной.

– Без ложной скромности могу сказать, что никто в Лондоне не сможет сделать это дело так профессионально, – заявил француз.

– Мы так счастливы, что обратились к вам, – удовлетворенно сказал редактор, переглянувшись с мистером Ласком, одобрительно кивнувшим головой.

– Мы нанимаем вас, – поддакнул Ааронс. – У нас назначен митинг с осуждением комиссара и министра внутренних дел, к тому же нам надо подготовить петицию королеве. Так что давайте оговорим сумму и уже завтра вы приступите к поискам.

* * *

– Да я бы наложил на себя руки, если бы был тем полицейским, который находился в патруле на том месте, где убили мою несчастную Лиз! – низенький пьяный мужчина смахнул слезу, повисшую на усах, и уставился на Пинхорна, невозмутимо сидевшего в кресле.

– Я бы тоже наложил на тебя руки, – сказал инспектор и добавил, увидев заглянувшего в дверь поляка: – Заходите, мистер Фейберовски.

Приехавший в участок на Леман-стрит узнать новости Фаберовский прошел в комнату и сел на стул у стенки рядом с инспектором Салливаном.

– Это кто? – спросил он у соседа.

– Майкл Кидни, любовник Элизабет Страйд, которую убили на Бернер-стрит, – пояснил Салливан.

– Я хочу увидеть детективов и взглянуть им в глаза, – заявил Кидни.

– Зачем они тебе нужны? – спросил Пинхорн.

– Я тут услышал кое-что и уверен, что смогу поймать убийцу.

– Как же ты хочешь это сделать?

– Я заманю его и схвачу, если мне дадут командовать силами детективов и я сам буду расставлять их.

– Командовать детективами не доверяют даже мне, – оборвал его пьяную речь Пинхорн. – А свои бредни ты будешь излагать коронеру на дознании. И запомни – тебе самому еще предстоит доказать свое алиби.

Внезапно за дверью раздался шум, в комнату заглянул сержант и сообщил:

– Там к вам два еврея, сэр. Говорят, что один из них наверняка видел убийцу.

– Посадите эту пьянь в камеру, пусть прочухается, и ведите евреев сюда, – сказал Салливан, вставая со своего места и оживленно потирая руки. – Евреи редко проявляют желание что-то сообщать нам.

Он занял место за столом рядом с большой грифельной доской, а Пинхорн подсел к поляку. Сержант увел Кидни, а через пару минут в другую дверь вошли двое в широкополых еврейских шляпах.