Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе

Маккарти просунул жало кирки в щель около замка и отжал дверь. Полицейские гурьбой втиснулись в маленькую комнатушку. Залитая кровью кровать с обезображенным и изрубленным до неузнаваемости трупом тонула в полумраке, небольшой очаг напротив двери испускал неимоверную вонь сгоревших тряпок, которая еще не успела выветриться через выставленное окно. На гвозде у окна, загораживая свет, висела мужская куртка, что-то вроде морского бушлата.

Первым делом полиция наткнулась на окровавленный топорик, который был торжественно передан сержанту Тику для приобщения к уликам. Стараясь не смотреть на лежащее на кровати тело, которое больше походило на освежеванную и выпотрошенную корову, чем на человеческий труп, детективы приступили к осмотру тела. Отставив в сторону женские ботинки, инспектор Бек присел на корточки около очага и пощупал пальцами пепел.

– Очаг еще теплый. Похоже, здесь не так давно что-то горело.

– Надо просеять золу, – сказал инспектор Рид. – Тик, пройдитесь по соседям, раздобудьте мне сито.

Сито нашлось у Шапиро. Рид взял у сержанта сито и стал методично просеивать теплый и неприятно пахнущий горелыми тряпками пепел. Вскоре сержант Тик получил во владение обугленный кусок ткани, признанный всеми присутствующими за остатки нижней юбки, и обгорелые края черной креповой женской шляпки с куском атласной ленты.

– У моей жены точно такая же шляпка, – сказал инспектор Бек. – Должно быть, убийца сжигал одежду убитой.

– Странное действие для убийцы, – возразил Рид. – Понятно было бы, если б он попытался по неопытности в таких делах сжечь тело, чтобы скрыть следы преступления. К тому же, вот ее одежда, висит на стуле в изножье кровати.

– Думаю, что убийца пытался таким образом осветить комнату, – заметил инспектор Абберлайн, открывая дверцы буфета и доставая оттуда пустые бутылки из-под имбирного пива, дешевую посуду и зачерствевший хлеб. – Даже сейчас, днем, здесь очень темно. Видите, свеча на окне сгорела почти до конца. Будьте добры, инспектор Бек, снимите куртку с окна, она только загораживает свет.

– Свеча сгорела почти, но все-таки не до конца, – сказал Рид, осматривая сальную свечку, насаженную на отбитую ножку перевернутого бокала. – Ее должно было бы хватить на все время, что он здесь орудовал. Неужели при маленьком пламени свечи риск был больше, чем при огне в камине?

– Для него вовсе не было риска. Кто мог прийти к ней в это время? Разве только ее сожитель.

Инспектор Рид оттеснил Бека и присел у очага.

– Сержант, – Он обернулся к стоявшему у него за спиной сержанту Тику. – Это надо взять с собой для осмотра.

– Да, сэр, – сержант засунул тряпки в просторный холщовый мешок. – Посмотрите, здесь на каминной полке чайник с отпаявшимся носиком.

– Жар должен быть достаточно сильным, чтобы расплавить припой. Не так ли, инспектор Абберлайн? – Рид повернулся к Абберлайну и Бек тоже с ехидной усмешкой посмотрел на инспектора. – Едва ли нужен такой огонь, чтобы осветить эту комнатушку.

Абберлайн протиснулся к камину, взял чайник, потом носик и, повертев и то и другое в руках, вернул на место:

– Откуда вам известно, господа, что повреждение чайника произошло именно в эту ночь? Он холодный – носик мог отпаяться значительно раньше. А чья это трубка? – Абберлайн взял с каминной полки старую глиняную трубку. – Мистер Маккарти, идите сюда. Вам известно, чья это трубка?

– Наверное, это трубка ее мужа, Джоя Барнетта, – протиснулся вперед Маккарти.

– Трубка – не такая вещь, без которой можно обойтись неделю. Барнетта еще не нашли?

– Нет, сэр, – ответил Тик. – Но он от нас не скроется.

* * *

После ухода высокого начальства на труп убитой словно стервятники набросились полицейские доктора. Сперва за дело взялся доктор Филлипс с ассистентом и, прогнав из комнаты детективов, сделал осмотр тела.

– Ну, что? – спросил Абберлайн у вышедшего во двор доктора таким тоном, словно тот был готов сообщить ему имя Потрошителя.

– Порез и пятно крови на простыне свидетельствуют, что она была наброшена на лицо убитой перед нападением и первый разрез был, вероятно, сделан через простыню, – ответил Филлипс. – Затем тело было перетащено с одной стороны кровати на другую. Возможно, убийца, набросив простыню ей на лицо, затем задушил ее и только потом взялся за нож. Лицо и область головы так изрублены, что ничего определенного я сказать не могу.

Но не успел Абберлайн задать Филлипсу следующий вопрос, как Миллерс-корт почтили присутствием еще трое врачей, которые не работали на полицию в Уайтчепле, зато могли вволю покритиковать выводы доктора Филлипса после оглашения на дознании. Среди пришедших присутствовал и доктор Бонд из Вестминстера, приглашенный лично Робертом Андерсоном. Пользуясь знакомством с главой Департамента уголовных расследований, Бонд сразу же заявил Абберлайну, что необходимо сделать фотографии трупа.

– Мы бы с удовольствием, – сказал Абберлайн, – но вы же знаете трудности, которые существуют с фотографами у Столичной полиции.