Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе

13 ноября 1888 года

Фаберовский интригует против вас с Селиверстовым. Он намеревается вывезти Васильева и остальных на континент в Остенде и передать генералу. Я узнал, что его имя Лелива де Спальский.

Ваш О. Л-н

Глава 90

14 ноября, в среду

В контору на Стрэнд Фаберовский приехал в самом решительном настроении.

– Где Легран? – спросил он у Батчелора.

– Как вы и велели, уехал покупать мопса.

– Я еще вчера велел ему купить мопса!

– Вчера у него были какие-то амурные дела, – сказал Батчелор. – Каждый раз, когда он возвращается от какой-нибудь проститутки, он занимает ванну на полдня.

– Амурные, говоришь? Ну что ж, тем хуже для него. Все, Батчелор, закрывайте контору.

– Но зачем? – спросил детектив, послушно поворачивая ключ в замочной скважине.

– Мы будем делать, как говорили у нас в Польше, хипись. Я хочу посмотреть, что находится в норе этой хитрой лисы Леграна. Он переписывается за моей спиной с мистером Рачковским, может, у него сохранилось что-нибудь из корреспонденции.

– Мерзавец! – ключ в руке у Батчелора согнулся.

– Выпрями ключ, иначе мне будет не выйти на улицу, – Фаберовский достал связку отмычек и привычно отпер дверь в спальню Леграна. – Вот тебе спица, ты обыщешь кровать, а я посмотрю в столе.

С рычанием Батчелор принялся за истязание матраса, представляя на его месте ненавистного француза. Но вскоре Фаберовский остановил его.

– Тебе не ведом такой характер письма? – спросил поляк, показывая детективу бумагу, взятую им из шкатулки для бумаг.

– Но это же ваш почерк, сэр!

– Вот именно. Между прочим, это письмо Розмари должна была отправить вчера во Францию. Оно не могло находиться тут.

– Вы знали, что оно у Леграна? – поинтересовался Батчелор.

– Я предполагал это. Вчера он был у меня дома в мое отсутствие, мистер Гурин спугнул его из моего кабинета. Я ведал, что он прохиндей, но, как оказывается, глупый прохиндей. Мало того, он и меня уважает за тупицу. Хранить мое вскрытое письмо у себя в шкатулке для бумаг! Жалко только, что больше ничего не удалось найти. Все, Батчелор. Можете открыть контору.

– А что теперь с Леграном?

– Пока пусть ищет ирландцев. Ты же должен следить за ним и отныне ни на минуту не спускать с него глаз.

* * *

Никогда инспектору Пинхорну не было так тоскливо работать, как в последнее время после убийства Келли. Ожесточенные жители Уайтчепла в каждом мужчине видели Потрошителя, даже детективам из Отдела уголовных расследований небезопасно было работать, облачившись в штатское. Три дня назад детектив-констебля, патрулировавшего улицы в надвинутой на глаза широкополой шляпе, едва не линчевали, когда на Коммершл-роуд кто-то крикнул, что он – Джек-Потрошитель. Тут же собралась толпа, а когда он попытался обойти ее, ускорив шаг, линчеватели бросились за ним. Если бы не люди Пинхорна, детективу пришлось бы ой как несладко и ему могла быть уготована участь одного сыщика-любителя, доктора из больницы Св. Георгия, который испугал женщину, вынырнув из тумана в Джордж-Ярде. Этот незадачливый сыщик носил очки и, наверное, просто не разглядел ее. Когда она спросила, что он хочет, доктор засмеялся и поторопился прочь. Тогда женщина заверещала «Убийство!» и на доктора набросилась толпа, среди которой был даже боксер, призывая линчевать его. Доктор отчаянно сопротивлялся и был спасен полицией, которой он продолжал сопротивляться. Пинхорн допросил его и оказалось, что он ходил по Уайтчеплу в различной маскировке, надеясь поймать убийцу.

Но самым раздражающим было частое присутствие в участке инспектора Салливана, приезжавшего из Особого отдела каждый раз с какими-то новыми бредовыми идеями и тут же требовавшего их реализации. Сегодняшний приход Салливана в тот самый момент, когда они с Абберлайном уединились, чтобы отдохнуть от постоянной суеты участка и выпить чаю, едва не вызвал у Пинхорна приступ язвы.

– Мы собрали доказательства четырех случаев грязной непристойности и неприличного нападения мистера Тамулти на мальчиков с применением силы и рук между 27 июля и 2 ноября. Все они совершены в пятницу и в воскресенье между июлем и ноябрем 1888 года. Одно нападение произошло в день убийства Николз, затем в пятницу 27 июля, в пятницу 31 августа, в воскресенье 15 октября и в пятницу 2 ноября 1888 года.

– Что же вы хотите от нас, Салливан? – спросил Пинхорн. – Арестовать Тамулти? Но мы с вами уже ходили несколько раз на аресты – и что?

– Мистер Тамулти нами уже арестован и будет представлен перед судом магистратов послезавтра, 16 ноября, – сказал Салливан. – Но мне позарез нужен второй ирландец.

«Если я не найду этого ирландца, Монро просто оторвет и мне, и Литтлчайлду голову», – подумал он про себя.

– Неужели вы считаете, что с его помощью мы сможем доказать виновность Тамулти также и в Уайтчеплских убийствах? – спросил Пинхорн. – Мистеру Фейберовскому тоже позарез нужны те самые ирландцы.

– А еще ваших ирландцев разыскивали детективы Гранд и Батчелор, – сказал Абберлайн. – Помните, которые сделали дурака из вашего любимца, сержанта Уайта, допрашивавшего Мэттью Пакера с Бернер-стрит?