Бардо

прохаживающиеся по песку,

горячему и бессмысленному,

как и ты тоже.

патриотизм ныне не к черту,

а к Богу,

только Бог совсем позабыл,

что Он – патриот.

людьми разработана программа

расчеловечивания,

главная статья расходов —

бред.

никто больше не верит в растения,

и потому

они не растут здесь.

ночью проходит день.

людьми уже начата программа

расчеловечивания

и тут же завершена

с успехом.

на квадратный метр жизни

ни осталось

ни одного человека,

только метры.

быстро?

а то как же!

трудилось

все человечество.

бездомные умные кричат о своих знаниях,

как шлюхи о своих задницах,

на улицах,

но их никто не слушает.

слушают экстрасенсов.

историки выяснили, утверждение:

«проституция – самая древняя профессия»

несостоятельно.

ученые доказали, проституция —

это единственная профессия.

преступность легализована беззаконием.

граждане вселенной двуполые:

члены и чехлы для членов

с технологиями на подсосе.

третьи не существуют,

хоть их и больше.

народов тоже не существует,

лишь разновидности приспособлений

для массажа предстательной железы.

все знают, как пролезть в мыло через жопу,

но только чехлы умеют делать это без жопы

и даже без мыла.

народная мудрость гласит:

пролез, и дело в шляпе,

только шляпы нет

и некуда вылазить.

мозг не заканчивается там,

где начинается стрижка.

пузатые члены правят миром.

чехлы правят пузатыми членами.

все побрито.

получеловек-полувоздох

с обложки своей новой книги,

написанной членом, по-видимому,

объясняет всем и каждому,

как нужно жить

без рук и ног.

вам не нравится черный юмор?

вы ему тоже не нравитесь.

животным не чуждо ничто животное.

более того,

отныне людское чуждо людям.

совесть сомневается в собственной адекватности,

спрашивает,

не бессовестна ли она,

спивается.

смелость ломает стену.

за стеной возникает стена,

которая ломает

смелость.

кто-то соскакивает из жизни.

кто-то заскакивает в магазин.

кто-то вписывается в поворот.

кто-то записывается в морг.

кто-то ебаный идиот.

кто-то долбаеб еще к тому же.

так это была жизнь? —

спрашивает смерть у себя.

смерть пишет сатиру на жизнь.

но не дописывает

и дохнет от передоза.

одиночество заселило все новостройки.

больше в городе никто не живет,

и ничего больше нет,

кроме многого.

и нигде не найти себя.

как туман в горах.

хребет скрыт под кожей дождя.

не видно ни хера.

так это, что, и есть Россия?

нет, это

Город. Город. Город.

в котором все самоубийцы.

в котором все уже убиты.

Господь сказал Город.

зачем Он это сказал?

Чтобы Роман дошел до отдела общественной самообороны. Ему слепит глаза глянце-рисовая белизна городского дня. Он не способен не видеть солнца. И ни один желудок не способен. Даже если собрать все желудки вместе. Им не переварить слова. Слова, которыми так легко, вместо слюны, плюнули Верины губы, но которые так неприятно и желчно, кислотно забили ухо острым колом-пробкой и прилипли к уму.

Вот оно. Кирпичное Здесь. Храм надежды и краха надежды. Отделение полиции. Тяжелая дверь. Тяжелые мысли, когда Романова нога переступает порог их квартиры.

Его встречает курносая рожа. По званию: какой-то мудак, по сути – тоже. И это я сейчас не к тому, что все полицейские – уроды. Эта профессия очень почетная. Просто почет сейчас – не в почете. Это как… Вот что вы думаете о банкирах? Они все плохие? А? А? Вот и заткнитесь.

Так вот, то был первый. Теперь же, пакетно-мешочное брюхо второго глазеет Роману в лицо. Такой жирный, будто труп в себе перевозит. И чувство такое, словно четыре утра. Без предупреждения нападают фразы-блицкриги. Мы не будем все их цитировать. Как и всякое разное остальное. К чему нам скукачушные подробности? Наше дело правое, наше дело другое.

– Добрый день.

– Вы по какому вопросу?

– Пропал человек.

Сотрудники смотрят на Романовы руки и ноги.

– Вон туда положите все свои телефоны. Да, а теперь проходите. Поищем у вас металл в жопе.

Сотрудники лапают Романово тело, Романовы ноги. Тычут металлодетектором в глотку.

– Деньги есть?

А ну-ка.

Деньги или жизнь?!

Жизнь или веревка?!

Как сказал Диоген Собака: „Для того, чтобы жить как следует, надо иметь или разум, или петлю.“

Либо вешайся, либо не ной.

Собака знала, что гавкала.

У автоматов по выдаче слов кончаются патроны.

– Вон туда. Проходите.

В жопу жопы.

– По какому вопросу?

– Я хотел бы подать заявление о пропаже.

Пожилая подошва лица с волосами, выкрашенными в цвет волос, задает свой нежнолюбимый вопрос:

– Пропаже кого?

– Моей девушки. Она вчера не вернулась домой. Могу я подать заявление о пропаже?

– Нет, не можете.

– Почему?

– Лишь по прошествии трех суток с момента пропажи.

– Но как же?

– Кем Вы сказали Вам приходится пропавшая?

– Девушкой.

– А заявление может подать только родственник. Так что ничем помочь Вам не можем. До свидания.

– Ддобрый ддень.

– По какому вопросу?

– Я ххотел ббы пподать ззаявление о ппропаже.

– Пропаже кого?

– Ппослушайте, ееё ззовут…

– Это не важно. Как давно гражданка пропала?

– Ввчера.

– Молодой человек, Вы разве не знаете про три дня?

– Ччто ттри ддня?

– На третьи сутки воскрес Иисус.

– Ччто, ппростите?

– С момента пропажи должно пройти трое суток.

– Ии ччто?

– В ином случае Ваше заявление не принимается.

– Ппочему?