Бардо

Бабушка много молилась и ходила в церковь. Водила в церковь и Романа. Вкусный и прекрасный ладан! Свечи, стены, и картины, и священник. Смотри, это дева Мария, Пресвятая Богородица. Кто эта женщина? Что значит Богородица? Бабушка, так эта тетя родила Бога?

Бабушка отвечала: “Да-а-а”, долго лежала в кровати и почти не вставала. Потом совсем не вставала. Потом ее не стало. И все. Мама сказала, что теперь бабушка на небе, с Богом. А я увижу ее? Конечно, увидишь. Это неправда. Роман чувствовал. Ему страшно. С мамой тоже так будет. И что тогда я буду? Я не хочу быть без нее. Так и будет. Так и было.

– Ром, а чего ты боишься?

– В смысле?

– Ну, ты боишься чего-нибудь?

– Сейчас, в смысле? Нет. А с чего…?

– Нет, я имею в виду вообще. Чего ты больше всего боишься?

– Потерять тебя.

Она смеется.

– Ну нет, давай что-нибудь другое! Не это только.

– А что другое? Я…

– Что-нибудь другое. Хочешь сказать, больше ничего не боишься?

– Умереть.

– Умереть? Ты боишься смерти?

– Ну да, конечно. А ты не боишься?

– Нет.

– Ой, да ладно!

– Нет, правда. Я больше боюсь жизни, чем.

– Ну смерть – это тоже часть жизни, нет? Ты так не думаешь?

– Нет, я думаю.. не знаю… Смерть – это все-таки конец, а не.. часть.

– То есть конец – это не часть? То есть и конец какого-нибудь фильма – это не его часть, так получается?

– Не знаю.. да, часть, но… Смерть?

– Ну хорошо, я понял. Знаешь, я. Чем бы она ни была, что бы там ни было, я туда не хочу.

– А чего ты хочешь?

– Ну как? Вопросы, конечно, у тебя-ха-ха. Ну, я хочу быть здесь. С тобой.

– И все?

– И все. А что, это мало?

– А у жизни есть продолжение? Ну, как ты думаешь?

– Думаю, нет.

– Это страшно.

– Да было бы еще страшнее, если бы оно было.

– В смысле? Почему?

– Ну в смысле, блин!

Теперь уже Роман улыбается.

– Ты не хочешь, чтобы жизнь продолжилась?

– Хочу, но ты представь себе… Вот ты попадаешь к Богу, как все говорят. И где Он? Сказать легко: “Попадаешь к Богу”. А это жесть какая-то.

– Почему жесть?

– Ну вот, прикинь, твоя «душа» без глаз, но видит. И видит как? Что видит? По-моему, это очень жутко. Этот другой мир. Как он выглядит?

– Не знаю. Может, человек видит себя, воспоминания…

– Человек? Человека уже нет. Не, мне представляется, что это такой какой-то необъятный масштаб, необъятный охват чего-то черного. Космос без звезд. Бесконечных масштабов. Черная дыра, кроме которой нет ни-че-го. Представила?

– Да.

– И не жутко?

– Жутковато.

– Но на этом же все не заканчивается. Это невероятно страшно. А еще страшнее, когда я представляю, что оттуда я попал сюда. В этот мир, в это тело, в кровать. Тебя вижу. Из какого-то огромного страшного Ничего. Притом, что меня в нем вообще не было. Как я мог попасть оттуда сюда, если там меня не было? Это пугает. Но идем дальше. Идея того, что я попал сюда из другого мира еще не такая страшная, как идея, что я попаду в другой. Люди, по-моему, вообще не понимают, о чем говорят, во что верят и чего на деле хотят. В самом что ни на есть прямом смысле они уверяют тебя, что тело умрет.., да? Но то непонятное, неизвестное, невидимое нечто, которое они называют душой, попадет в “другой” мир. ДРУГОЙ МИР. Что может быть страшнее? Да это же ужас просто. Притом, ты понимаешь, ничто из того, что человек способен придумать, вообразить себе, это не “другой” мир. Понимаешь? Вот тебе же будет тревожно, если ты попадешь в другую страну?

– Ну не знаю, наверно.

– А теперь представь, как тебе будет страшно, если ты попадешь в другой мир. Одна. Совсем. Так страшно, что даже слово страх потеряет смысл. Так страшно, что ты не сможешь бояться, потому что у тебя тела не будет. Так еще и к кому? К Богу. К тому, кто создал все это здесь. То есть к тому, кто создал все, что мы называем страшным. Создал боль, смерть, горе. Ни для кого не секрет, что мир жесток. Так каким же тогда должен быть его создатель? Да Он какой-то маньяк и изверг. Либо еще и мазохист, если Он сострадает нам. И с Ним надо непонятно как встретиться в одиночку в другом мире.

Роман выдерживает паузу.

– Нет, ну, конечно же, я бы согласился на это.

Вера смеется. Роман улыбается навстречу ее смеху.

– Нет, ну, че ты смеешься?

– Я знала, что ты так скажешь.

– Ну естественно. Интересно же встретиться со своим создателем. Может, Он нас и правда любит, не знаю. Но вообще лучше просто умереть и все, и исчезнуть. Потому что странная это какая-то любовь получается. И ведь мы все равно Его любим, не важно, есть Он или нет, нам же нужен отец. Всем нужен отец.

Вера застывает в немоте.

– Прости… Прости, пожалуйста, я не хотел. Не подумал.

Романова рука обнимает одинокие Верины плечи.

– Подумай вот над чем, мы же и так каждый день с Ним встречаемся. Если Он все создал, значит, Он и есть всё.

Последнее Мгновение

«К востоку от этого Круга появится и воссияет божество, называемое Земной Обладатель Знания, цветом белое, с лучезарной улыбкой на лике, в объятиях Белой Дакини, Божественной Матери, держа серповидный нож и череп, наполненный кровью, танцуя и сотворяя мудру очарования пальцами правой руки, поднятой вверх.»