Барин

В свете фонаря их взгляды были настолько пугающими, что казалось, вот сейчас случится что-то страшное и непоправимое.

– Отойди, – выдавил хозяин, – если не хочешь в солдаты на двадцать пять лет.

Михаил опустил глаза и отступил. Сергей взял Любу и осторожно понес к выходу. Хозяин за ним. На пороге он обернулся, поднял фонарь, чтобы лучше разглядеть лицо Михаила, и сказал:

– Поутихни маленько. А не то – ты меня знаешь.

Глава 3

Утром вся семья за завтраком. Дети с замасленными ртами уплетают вареники, Ольга Филимоновна с шумом прихлёбывает чай. Катерина завозилась где-то по дороге к столовой, слышно, как даёт кому-то указания. Иван Ильич с удовольствием подъедает раковый суп, какой просит часто к завтраку. Для того и ходили мужики на ставок до самых холодов, чтобы барину к столу раков доставать.

В окна мягко светит утреннее солнце. Все довольны. Насыщаются на день.

– Это что ещё такое?! – послышалось рядом со столовой.

Катерина вошла в залу и возмущённо уставилась на мужа.

– Вы, Иван Ильич, из ума выжили совсем, что это задумали? Больную девку в дом притащили. А ну как заразная она, а тут детишки мал мала меньше. Вы, верно, батюшка, белены объелись? Детей своих под опасность подвергаете.

Медленно, с удовольствием Иван Ильич суп хлебает. Даже бровью не повёл на возмущённые слова жены.

– Нет, вы посмотрите, матушка, – обратилась Катерина к свекрови. – Совсем уже никакого внимания к моим словам нет. Разве я неправильно говорю?

Свекровь покосилась на Ивана, оценила его настроение, тут же решила, что в данный момент, когда он поглощает любимый суп, можно немного и пожурить сына.

– Правда, Ванюша, ты бы не рисковал так. Кто знает, что у неё за болезнь. Может, зараза какая, не приведи Господи, – она перекрестилась.

Иван потянулся за варениками, что в большой фаянсовой чаше источали невероятный аромат жареного лука. Он наложил себе полную тарелку, зачерпнул добрую ложку сметаны.

– Я чего-то не пойму. Вы в одной половине живёте, дети и вовсе в другой, а у меня комнаты и подавно в отдалении. В чём волнение ваше? Не будет ничего страшного. Успокойтесь.

Теперь уже и Катерина уловила благожелательный настрой мужа и не преминула этим воспользоваться.

– Несерьёзно вы, Иван Ильич, к здоровью своему относитесь. А ну как на вас болячка перекинется, что тогда? Ведь и вы не из железа кованы. Прикажите немедля унести больную из дома. Не то мне придётся вход к детям перекрыть, чтобы никто из одной половины в другую не перемещался.

Казалось, в это утро ничто не сможет нарушить душевное равновесие Ивана Ильича. Он был как-то слишком добр. К удивлению матушки и жены, не впадал в нервное состояние, в какое он в последнее время часто погружался без явных причин. А тут ровно ничего. Точно его подменили.

Но с другой стороны, так же хорошо понимали женщины, что, скорее всего, это его состояние напрямую связанно с больной служанкой, что лежит сейчас в его половине.

А ещё, от того, насколько благожелательна будет к хозяину эта служанка, зависит, сколь переменчиво будет его настроение. И конечно, влияние этого настроения на домочадцев нельзя недооценивать. От служанки зависело, испытают ли они несправедливые притязания Ивана Ильича, или его неожиданную милость.

Пришлось Екатерине уступить. Ведь понятно было с самого начала, вопрос в её пользу всё одно не решиться.

Поздно вечером в доме тихо. Слышно, как мелкими каплями стучит по стёклам дождь. Что-то грюкнуло в какой-то из дальних комнат, и снова тишина. Иван у кровати сидит, смотрит на распростёртое в забытьи тело Любы. Рядом у окна на лавке мерно посапывает Маринка, что за Любой уход ведёт. Иван Ильич приказал поспать служанке, умаялась она за день возле больной.

Обернулся к Маринке, спит.

Смотрит Иван на Любу. Встал перед кроватью на колени. Руку Любину взял, к лицу своему приложил, к губам. Прижался к ладони и отодвинуться не в силах. Потом посмотрел на больную, та крепко спит, дышит отрывисто. Положил свою руку ей на шею, по груди провёл, по ноге, смотрит на тело её в полутьме, насмотреться не может. Так и заснул у кровати, на полу сидя, к Любиной руке прижимаясь.

Утром Маринка за плечо его потрусила.

– Барин, барин.

Он вскочил на ноги, глаза протёр.

– Что такое?

– Заснули вы, – служанка говорит.

– А, да, – глянул на Любу, та спит ещё. – Как она?

– Да вроде уже не трясёт её, знать, на поправку скоро.

– Это хорошо, – развернулся и пошел к себе.

Глава 4

Пролетела неделя. Тихая, без суеты. Если, конечно, не считать детскую беготню и покрикивание Катерины. Иван с утра в кабинете работал с бумагами и счетами. Иногда приезжал управляющий, и они с хозяином подолгу о чём-то спорили. Но споры эти не были слишком жаркими.

К концу недели Люба совсем поправилась. Она уже не лежала, и пыталась прислуживать, но слабость ещё давала о себе знать. С Иваном Ильичом служанка сталкивалась иногда, но всякий раз он спокойно, порой даже равнодушно проходил мимо. Люба стала думать, что он оставил её в покое. Что после случившегося хозяин переменился и несколько охладел к ней. Но, как оказалось, это не так.