Читаем Баришник дур-зіллям полностью

— Але ж як це так? — з притиском запитала Джоан. — Коли я була всього лише дівчиськом, мені тоді й тринадцятий не минуло, невинне створіння, яке й гадки не мало, яким злим є цей світ, пригадую, я сиділа за столом та гірко ридала від того, що в мене почалася якась дивна кровотеча. Я вирішила, що занедужала, але на що? Треба негайно ж послати по п'явки! Усі сміялися з мене і якось так дивно кепкували, але ніхто причину цього мені так і не розтлумачив. Тоді мій дядько Гарольд, ще молодий і неодружений, підійшов до мене на самоті, поцілував мене в губи, погладив моє волосся та сказав, що звичайна п'явка мені не підходить, адже я й так втрачаю чимало крові, але щойно це припиниться, нехай я нишком, щоб ніхто про це не знав, прийду до нього, бо у себе в кімнаті він тримає такого самця п'явки — «кровосісю», якого мені ще раніш не доводилося бачити і головною чеснотою якого є те, що він приємними вливаннями може відновити те, що я втратила. Я без жодних сумнівів повірила всьому тому, що він розповів, адже я його обожнювала, він був мені радше як брат, ніж як дядько, і тому я нікому нічого не сказала й, щойно ця моя неміч минула, негайно прийшла до його опочивальні, як він мені й наказав. «Де ж ця ваша велика кровосіся?» — запитала я у нього. «Вона вже готова, — сказав він, — але вона боїться світла і може робити свою справу лише в темряві. Тож приготуйся, — сказав він, — а я вже прилаштую її, куди слід». «Гаразд, — відповіла я. — Але ви повинні мені сказати, як я маю себе приготувати, Гарольде, адже я нічого не знаю про те, як з нею треба поводитися». «Роздягайся, — сказав він, — та лягай у ліжко».

І от прямісінько в нього на очах я стягла з себе геть увесь одяг, отака я була простодушна, та лягла в ліжко, як він і наказав, — худорляве наївне цуценя, без цицьок і хутра там, де треба, — і він задмухав свічку. «О, дорогий Гарольде, — вигукнула я, — прошу вас, ідіть ляжте поруч, бо я боюся укусу цього кровосісі в темряві». Гарольд нічого не відповів, але дуже швидко приєднався до мене в ліжку. «Як так? — вигукнула я, відчуваючи доторк його шкіри до мого тіла. — Ви що, й собі збираєтесь поставити цю п'явку? Невже у вас також була кровотеча?» «Ні, — засміявся він, — просто цю п'явку треба застосовувати саме у такий спосіб. Вона вже готова, моя дівчинко, а ти — готова?» «Ні, любий Гарольде, — вигукнула я, — мені боязко! А куди вона мене вкусить? Це буде дуже боляче?» «Вона вкусить там, де їй і годиться, — сказав Гарольд, — якусь хвилинку поболить, а потім буде доволі приємно». «Ну, що ж, — зітхнула я, — тоді перейдімо якнайшвидше від болісного до приємного. Але, прошу, тримайте мене за руку, щоб я не закричала, коли це створіння мене вкусить». «Ти не закричиш, — сказав тоді Гарольд, — бо я тебе цілуватиму».

І тієї ж миті він мене обійняв, поцілував, міцно затуливши рота, і, поки ми цілувались, я раптом відчула, як цей «кровосіся» мене жахливо вкусив, й отак я вже перестала бути дівчиною! Спочатку я заплакала, але не тільки від болю, про який він мене попередив, а й від того, що була вкрай стурбована, взнавши про природу цієї п'явки. Але, як Гарольд і обіцяв, біль швидко минув, і його велика п'явка кусала мене раз за разом мало не до світанку. І хоч я анітрохи не втомилася від цієї процедури, але п'явка мого Гарольда вже більше не була в змозі впиватись у мене і скидалася скорше на жалюгідного таргана або якусь мурашку, не гідну до роботи, яка при перших проблисках світла кудись ушилася. Саме тоді я і взнала про дивну властивість цієї тварини: бо ж як і укус блохи, який що більше чухаєш, то більше свербить, так і тут, коли це створіння мене вкусило, мені увесь час кортіло, щоб воно кусало мене й далі, і я постійно прагнула нещасного Гарольда та його «кровосісю», мов курець опію прагне своєї чаші. І хоча відтоді які тільки п'явки різного розміру й типу мене не кусали, — жодна з них не кусала так жахливо та жадібно, як п'явка мого милого Джона, — це бажання досі переслідує мене, так що я вся аж тремчу, як подумаю про великого самця «кровосісю»!

— Припини, прошу тебе, — заволав благально Ебенезер. — Я не можу більше це чути. Як ти називаєш його «дорогим дядьком» і «нещасним Гарольдом»?! Негідник, мерзотник, що так підло обдурив тебе, ту, яка його так любила і довіряла йому! Не п'явок він тобі підпускав, а п'явся розпалити в тобі сластолюбство і штовхнув назавжди твоє дівоче тіло на ліжко розпусти! Я проклинаю його й людей такого штибу!

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о князе Владимире
10 мифов о князе Владимире

К премьере фильма «ВИКИНГ», посвященного князю Владимиру.НОВАЯ книга от автора бестселлеров «10 тысяч лет русской истории. Запрещенная Русь» и «Велесова Русь. Летопись Льда и Огня».Нет в истории Древней Руси более мифологизированной, противоречивой и спорной фигуры, чем Владимир Святой. Его прославляют как Равноапостольного Крестителя, подарившего нашему народу великое будущее. Его проклинают как кровавого тирана, обращавшего Русь в новую веру огнем и мечом. Его превозносят как мудрого государя, которого благодарный народ величал Красным Солнышком. Его обличают как «насильника» и чуть ли не сексуального маньяка.Что в этих мифах заслуживает доверия, а что — безусловная ложь?Правда ли, что «незаконнорожденный сын рабыни» Владимир «дорвался до власти на мечах викингов»?Почему он выбрал Христианство, хотя в X веке на подъеме был Ислам?Стало ли Крещение Руси добровольным или принудительным? Верить ли слухам об огромном гареме Владимира Святого и обвинениям в «растлении жен и девиц» (чего стоит одна только история Рогнеды, которую он якобы «взял силой» на глазах у родителей, а затем убил их)?За что его так ненавидят и «неоязычники», и либеральная «пятая колонна»?И что утаивает церковный официоз и замалчивает государственная пропаганда?Это историческое расследование опровергает самые расхожие мифы о князе Владимире, переосмысленные в фильме «Викинг».

Наталья Павловна Павлищева

История / Проза / Историческая проза
Салават-батыр
Салават-батыр

Казалось бы, культовый образ Салавата Юлаева разработан всесторонне. Тем не менее он продолжает будоражить умы творческих людей, оставаясь неисчерпаемым источником вдохновения и объектом их самого пристального внимания.Проявил интерес к этой теме и писатель Яныбай Хамматов, прославившийся своими романами о великих событиях исторического прошлого башкирского народа, создатель целой галереи образов его выдающихся представителей.Вплетая в канву изображаемой в романе исторической действительности фольклорные мотивы, эпизоды из детства, юношеской поры и зрелости легендарного Салавата, тему его безграничной любви к отечеству, к близким и фрагменты поэтического творчества, автор старается передать мощь его духа, исследует и показывает истоки его патриотизма, представляя народного героя как одно из реальных воплощений эпического образа Урал-батыра.

Яныбай Хамматович Хамматов

Проза / Историческая проза
Память Крови
Память Крови

Этот сборник художественных повестей и рассказов об офицерах и бойцах специальных подразделений, достойно и мужественно выполняющих свой долг в Чечне. Книга написана жестко и правдиво. Её не стыдно читать профессионалам, ведь Валерий знает, о чем пишет: он командовал отрядом милиции особого назначения в первую чеченскую кампанию. И в то же время, его произведения доступны и понятны любому человеку, они увлекают и захватывают, читаются «на одном дыхании». Публикация некоторых произведений из этого сборника в периодической печати и на сайтах Интернета вызвала множество откликов читателей самых разных возрастов и профессий. Многие люди впервые увидели чеченскую войну глазами тех, кто варится в этом кровавом котле, сумели понять и прочувствовать, что происходит в душах людей, вставших на защиту России и готовых отдать за нас с вами свою жизнь

Александр де Дананн , Валерий Вениаминович Горбань , Валерий Горбань , Станислав Семенович Гагарин

Проза / Историческая проза / Проза о войне / Эзотерика, эзотерическая литература / Военная проза / Эзотерика