Барон по призванию. Путь дворянина

Дорога, ведущая в Эгте, была широкой и протоптанной: то был один из самых популярных торговых маршрутов у компаний среднего и низшего классов. В основном возили продукты питания, стройматериалы, дрова или сырье для ремесленников, но патрули все еще попадались, поэтому разбойники относительно редко промышляли в этих местах. Разве что восточнее, в лесу Фирстенцвайг, который еще предстояло преодолеть, следовало ждать нападений, в отличие от более северных дорог, где возили кронфестскую соль и драгоценности, а охрана у предпринимателей была серьезнее.

Лиам отдал поводья Рею, а сам вытащил торбу из повозки, где все еще спал Рен. Нашел немного черного хлеба, разломил пополам и дал гостю.

– Послушайте, герр, а что у вас за говор, разрешите узнать? Мы вроде как оба говорим на артенге, но некоторые слова я не совсем понимаю.

Лиам, жуя сухой ком хлеба, отпил вина из бурдюка и передал питье Рею.

– Во-первых, геноззэ, давай на «ты». Мы одного цеха, одного ремесла люди. И во-вторых, я с восточного берега Гроссгриндии.

– Но к востоку от нас Брейтфельдер и Альянс!

– Ну и что?

– А как же «Стальной поход» короля? Фестунг и Брейтфельдер сейчас в состоянии войны.

– А то я не видал. Чем ближе к фронту, тем больше висяков на деревьях и вольферов на полях сражений. Тут трудно не заметить. Но я живу на западе уже почти десяток лет. Однажды просто забрел сюда с одной торговой компанией, да так и не вернулся назад. По большому счету, мне и возвращаться незачем. Гроссгриндия – моя родина, одна же земля.

– Тогда ясно, почему я не совсем понимаю твой диалект. Что значит «геноззэ»?

– Это… э… Кажется, по-вашему «товарищ» или, скорее, «напарник». Объединяющее понятие.

– Понял, а «биста»? Ты так назвал птицу.

– Червь. Оскорбительное название животного.

Некоторое время молча ехали, жуя хлеб и запивая его вином. Повозки следовали друг за другом ровным строем. Двое наемников, Пакстон и Галь, следовали верхом позади. Еще двое, Камус и Осьмин, шли по бокам. Впереди на крытой телеге вел караван Лиам.

– Чем ты раньше занимался, Лиам? – продолжил разговор дворянин.

– Ну ты и спросил, геноззе. Мой отец был лесорубом. Рубил деревья, сплавлял бревна по реке, снова рубил. Благородное дело, я скажу, вырубка, требующее набожности и терпения. Сначала я просто помогал бате в обработке древесины, потом сам начал махать топором. Потом то, се, как-то убрался с лесопилки.

– Всегда было интересно, как лесорубы уживаются с Матерь-Древом. Ведь деревья, как утверждают священники, это наши предки после смерти. – Рейнер сделал еще глоток. – Вы правда читаете молитвы перед работой?

– Конечно. Как же без молитвы? – кивнул Лиам в ответ. – Лесозаготовка есть дар святой Мидры людям, сыновьям своим. И к дару этому следует относиться с почтением. Не следует рубить слишком много, сжигать лес или губить его, ведь каждая веточка – часть Матерь-Древа и всех нас. Вот мои товарищи в большинстве своем – рыбаки. Кроме Галя – он травник. И Осьмин – он из охотников. Пакстон и Камус, как я уже сказал, рыбаки. Раньше с нами были еще двое, но… В общем, теперь уж нет.

Лиам замолк.

Местность становилась все лесистее. Поля, окружавшие Кронфест, сменялись чащами хвойных гигантов, до которых еще не добрался топор дровосека. Из-за деревьев изредка кричали фазаны и лесные крикуньи или, как их называют пебели, лесные бабы. Туман вдруг рассеялся, и взору открылась вытоптанная дорога до самого горизонта. По правую сторону от вытоптанного пути колыхался на нежном ветерке картофель, а слева убранное поле ржи напоминало, что уже наступила осень, но сегодня было теплее, чем последние несколько дней, и это не могло не радовать. Солнце поднималось все выше, обливая мягкие кучевые облака золотой краской рассвета. Небесные фигуры мерно двигались вперед, будто бы сопровождая путешественников.

Ренфилд проснулся, и первое, что он почувствовал, была ноющая боль. Рука все еще давала о себе знать, но уже не так, как вчера. Терпимо.

– Ты пропустил завтрак, геноззэ, – насмешливо гоготнул Лиам. – Ты же так всю жизнь проспишь!

Рен не обратил на замечание никакого внимания, он не привык слушать советы, как себя вести и что делать, разве что от Хульфа. Парень полез в сумку Рейнера, вытащил оттуда кусочек сушеного мяса и принялся мять его в зубах, наслаждаясь соленым вкусом.

Слева послышался цокот копыт, и из-за крыши кибитки показался Пакстон.

– Ли, поменял бы ты нас с Галем.

– Да, хорошо. Как раз новоприбывшие проснулись. Готовьтесь отрабатывать, парни. Ну-ка, в седла!

Пакстон остановил лошадь, спешился и уступил место Рею, который уже спрыгнул на ходу с повозки, захватив с собой суму с вещами. Рен тоже вылез наружу и тут же получил в распоряжение лошадь подоспевшего Галя. Наемники, не смыкавшие глаз всю ночь, все так же, без остановок, забрались в транспорт и улеглись.

– Держитесь позади, геноззэ, и поглядывайте! – крикнул Лиам и пропал за краем крыши.