Баронесса и мертвец

— Только о тебе подумал, а ты тут как тут. Прямо явление Христа народу!

— Здравствуйте, Григорий Алексеевич! — поприветствовал Алексей следователя и легонько постучал его по спине. — Печенька не в то горло попала?

— А что ж еще? — еле выговорил он с побагровевшим лицом и выкашлянул из гортани остатки крупинок печенья. — Своим внезапным появлением чуть не отправил меня к праотцам. Не присоединишься?

— Спасибо, Алексеич, сыт. Я пришел к вам по делу.

— По какому же? По ночному убийству?

— Да нет, там мои ребята занимаются, к вечеру раскроют. Я по тому таинственному исчезновению трупа.

— Опа! — оживился Птахов. — Нашли подходящий замок?

— Да, и не только. Практически установили личность трупа и лицо, причастное к убийству.

— Что значит «практически»? — недоверчиво спросил следователь. — Давай-ка, полностью изложи все, что у тебя есть. Интересно будет послушать!

Выслушав рассказ сыщика, Птахов восхищенно покачал головой:

— Удивительным образом установили обстоятельства дела. Что собираетесь предпринять?

— Вот по этому поводу я и пришел к вам, Григорий Алексеевич. В первую очередь надо возбудить уголовное дело, а потом поехать к этой Крашенинниковой, произвести обыск, допросить и задержать ее, а дальше будет видно. Мы пока не знаем ее подельников, поэтому все наши дальнейшие шаги зависят от ее показаний.

— А вдруг она будет в полном отказе? — засомневался следователь. — Скажет, мол, ничего не знаю, ничего не видела и не слышала, и отцепитесь от меня, волки позорные. Что тогда? У нас нет ни одной улики на руках, нет трупа, нет свидетелей. Как бы не отскочила от дела, стервочка. Тогда повесим неочевидное уголовное дело, прокурор будет очень недоволен, да и ваше начальство не будет плясать от радости.

— В таком случае что вы предлагаете? — спросил его сыщик.

— Сразу, без возбуждения уголовного дела поедем к этой даме, проведем необходимые следственные действия и, если все будет на мази, возбудим уголовное дело. Открыть уголовное дело никогда не поздно, а вот прекратить — такая морока, врагу не пожелаю.

— Согласен с вами полностью, Григорий Алексеевич! — воодушевленно воскликнул оперативник. — Я ждал от вас именно такого решения, а то неохота ненароком повесить на себя «глухаря»!

Важно кивнув в сторону сыщика, Птахов поинтересовался:

— Когда собираетесь выезжать?

— Да хоть сейчас, — с готовностью ответил Алексей.

— Сейчас не могу, — отказался следователь. — Вечером должен предоставить прокурору справки по трем уголовным делам. А это дело мы сможем замутить завтра с утречка.

— Договорились на завтра, — согласился сыщик. — В десять утра мы заедем за вами.

Алексей был доволен встречей со следователем прокуратуры. Он и сам не хотел скоропалительного возбуждения уголовного дела по убийству, где отсутствовало тело жертвы. Три года назад, когда он еще работал в центральном аппарате уголовного розыска, обжегся на этом. Пропал человек, обстоятельства его исчезновения были настолько подозрительными, что сыщики убедили новоиспеченного следователя прокуратуры возбудить уголовное дело по убийству. Каково же было удивление оперативников, когда пропавший человек на третий день явился в прокуратуру и устроил скандал, требуя вернуть изъятые у него дома личные вещи. Досталось всем, в том числе молодому следователю прокуратуры за необоснованное возбуждение уголовного дела.

На следующий день Алексей и Прохор, взяв с собой своих подопечных Комиссарова и Кожина, по пути прихватив Птахова, выехали к Крашенинниковой.

Их встретил обветшалый домик старой постройки, притулившийся в углу участка, который одной стороной выходил на узкую разбитую улочку. На другой стороне двора виднелись хозяйственные постройки, расположенные в ряд: дощатые сарай и навес, далее небольшой амбар на бревенчатом срубе, и в конце взгрустнувшая уборная, готовая вот-вот лечь на бок, но, очевидно, отвергая все законы всемирного тяготения, продолжала исправно выполнять свою функцию.

— М-да, уныло и серо, — проговорил Птахов и решительно направился в сторону домика, за ним потянулись оперативники.

Навстречу им из дома вышла женщина старше тридцати лет и хрипловатым голосом окликнула:

— Эй, вы! Чего вам надо?!

«Кажется, это Баронесса, — подумал сыщик, изучающе разглядывая женщину. — Ладно сложена, довольно симпатичное лицо, правда, с налетом разгульной жизни, грубоватый голос… Бельмондо знает толк в женщинах, на такую обычно западают мужчины ее же круга: отсидевшие, бандиты и прочий лихой народ вроде Сорокина. И Баронессой ее прозвали не просто так, имеет она определенный вес в этом обществе криминальных типов… Ага, на передней поверхности предплечья правой руки имеются поперечные шрамы от порезов. Пыталась покончить жизнь самоубийством? Это в колонии, еще до рождения детей, мамаши редко сводят счеты с жизнью — таков закон природы… Молодая, но жизнь ее, конечно, успела побить… А она, между прочим, левша, будем это иметь в виду».

— Я из прокуратуры, — ответил Птахов. — А со мной сотрудники уголовного розыска. Вы гражданка Крашенинникова?

— Да. А что?