Баронесса и мертвец

— Тогда скажи, Оксана, когда у тебя в последний раз был Сорокин? — спросил ее Алексей.

— Об этом уже спрашивали, — ответила она, кивнув в сторону Прохора. — После похорон Аркаши моего он и не приходил.

— Но его же вывезли в лес из вашего поселка. Где он тогда был, если не у тебя?

— Как его вывезли в лес? — испуганно зыркнула она глазами на опера. — Кто вам об этом сказал?

«Ага, испугалась, — подумал Алексей, заметив реакцию женщины. — Она не знает о том, что труп видели в лесу. Вот только куда же ты его перепрятала?»

— А как его документы оказались у тебя в сарае?

— На этот вопрос я тоже ответила вашим коллегам. Он спрятал их от своей жены.

— Не сходится, Оксана. Его жена давно уже уехала в Самару.

— Она подсылала к нему людей, чтобы выкрасть документы.

— Зачем?

— Чтобы оформить квартиру на себя.

— Да что с ней разговаривать, видишь, она конченая! — не выдержав, взорвался Прохор. — Сидит тут наглющая стерва и вешает нам лапшу на уши! В камеру ее, в камеру! Пусть немножко подумает возле параши!

— Погоди, погоди, спокойней, — охладил пыл своего подчиненного Алексей. — Я думаю, что Оксана сама понимает, что попала в такую ситуацию, что ей сейчас выгоднее во всем признаться и сдать своих подельников.

— В чем признаться?! Какие подельники?! — истерично вскрикнула женщина. — Я мать-одиночка, мне надо воспитывать сына…

— Одного «воспитала» до гроба! — перебил ее криком Прохор. — Второго сейчас доконаешь!

— Это не ваше дело! — взвыла женщина. — Как умею, так и воспитываю! Где он сейчас, Володенька мой?!

В это время открылась дверь, и один из оперативников отделения завел в кабинет уже арестованного Бубнова.

— Будем проводить следственные действия — проверка показаний на месте, — доложил он Алексею. — Сейчас поедем в лес.

Увидев Крашенинникову, Бубнов опешил и пробормотал:

— Здравствуй, Оксана.

Не менее опешившая женщина потерянно смотрела то на арестованного, то на оперативников, а затем сникла, уставившись взглядом в пол.

Алексей, еще не понимая, почему на Крашенинникову произвело такое сильное впечатление появление Бубнова, приказал оперативнику:

— Идите в другой кабинет, мы тут разговариваем с гражданкой.

Когда за Бубновым закрылась дверь, женщина судорожно вздохнула и через силу выдавила:

— Признаюсь во всем. Это я убила Сорокина.

Оторопев от такой неожиданности, Алексей осведомился:

— Где труп?

— Но вы же в курсе дела, — усмехнулась она. — Что из себя строите незнаек.

«Ба, что это значит?! — сверлили голову сыщика мысли. — Она говорит, что мы все знаем. Откуда взяла? Ее поведение изменилось резко, когда она увидела Бубнова. Он ее подельник?! Такое совпадение бывает один раз на миллион! Неужели нам подфартило?!»

Сыщики завороженно молчали и, боясь подпортить своими неуместными вопросами обещающую тишину кабинета перед раскрытием преступления, ждали, когда заговорит их руководитель.

Алексей схватил со стола первую попавшуюся справку и, делая вид, что внимательно изучает ее, вскользь заметил:

— Да, нам все известно, но мы хотели бы все это услышать от тебя, из твоих, так сказать, уст.

— Но почему именно из моих уст? — пожала плечами подозреваемая. — Сергей, наверное, все рассказал…

«Все, Бубнов ее подельник!» — ликовал в душе сыщик.

Всем своим видом показывая, что тема разговора не застала его врасплох, Алексей продолжил:

— Люди дают показания, дело осталось за тобой. Оксана, как ты сразу не догадалась, когда мы пришли к тебе с обыском? Без полного расклада мы бы к тебе не сунулись.

Ответ женщины привел в ступор всех оперативников, находящихся в кабинете:

— А почему тогда труп сразу не вытащили?

«Час от часу не легче! — промелькнуло в мозгу у сыщика. — Труп где-то там запрятан, но наши не смогли его найти. Эх, мне надо было самому искать, а я возился с мальчиком! Она сказала так, словно труп не закопан, а спрятан где-то, но наши прошли мимо. Где? В подполье? Нет, на улице жарко, он бы разложился, и мы почувствовали бы запах. Думай, Алексей, думай. Ледник? Точно ледник! Надо спросить у Проши, заглядывал ли он в ледник. Берем тайм аут».

— Не все сразу, — ответил ей Алексей и, позвав с собой Прохора, вышел в коридор.

В коридоре он схватил оперативника за лацкан пиджака и шепотом выдохнул:

— Заглядывал в ледник?!

— Да, заглядывал.

— Что там было?!

— До половины загроможден льдом.

— Еще что-нибудь было?!

— Больше ничего.

— Значит, там было холодно?! Ты спускался туда или заглянул только сверху?

— Там дубак, лед не тает, подполье сделано на совесть, с двойной крышкой. А заглядывал я сверху, подсветил фонариком… Алексей, думаешь, что тело там?

— А где же еще?! Только там, просто тебе надо было хорошенько поискать! Пойдем дальше колоть!

— Ну, не подумал, что до того дойдет, что эта стерва будет хранить мужа в леднике, словно говядину, — виновато выронил Прохор, следуя за Алексеем в кабинет.

Присев на стул, Алексей продолжил беседу с Крашенинниковой:

— А сразу мы не достали тело, чтобы сначала тебя допросить. По закону ты должна дать признательные показания, а потом сама же должна показать место, где лежит труп. Да что я тебе объясняю, ты же судимая и знаешь эту процедуру.