Барсук

Все-таки она от этой идеи отказалась, села на диван в гостиной, подогнув ноги, и включила телевизор. То и дело она посматривала на поставленные друг на друга коробки у стены около книжной полки. Они еще не нашли силы распаковать коробки, что противоречило ее принципам. Дом никогда не станет домом без книг. Руки зачесались, когда она их увидела. Ей хотелось не только смотреть на них.

Она открыла верхнюю коробку и сложила книги на обеденный стол, размышляя, как их сортировать. В квартире они стояли по алфавиту по фамилии автора. Она посмотрела на полки и подумала, что хочет чего-то нового. Некоторые сортируют по цвету, но ей это не близко. Еще хуже — некоторые ставят книги корешками внутрь, вообще немыслимо. Тот, кто придумал этот тренд, точно к книгам относился равнодушно. Анника свои книги любила.

Она решила сортировать по жанрам, затем по авторам и взялась за дело. Когда стемнело, она еще не закончила. Только когда домой пришел Мартин, она поняла, что прошел целый день.

Мартин пришел поздно. На часах был девятый час.

— Привет! — сказала она, встретив его в коридоре, все еще в халате.

— Прости, что я поздно, — сказал он и обнял ее. Его щека была холодной после улицы, но объятия — такими же теплыми, как всегда. — Я хотел позвонить, но застрял на скайпах с лондонской командой.

— Всё в порядке?

Он снял куртку, покачав головой.

— Я нормально, просто устал. Но проект — полный хаос. Нет сил говорить об этом.

— Я все равно ничего не понимаю в твоих штуках. Я рада, что мой рабочий компьютер хотя бы включается.

— Жаль, я не такой. Иногда я спрашиваю себя, зачем я захотел работать с этой фигней. Серверные приложения. Разве звучит круто?

Анника покачала головой и сморщила нос.

— Посмотри, что я сделала, — сказала она и повела его в гостиную мимо стопки сложенных коробок. Она показала на книжную полку. — Правда красиво?

Мартин взглянул на полку и склонил голову набок.

— Конечно! Но разве все не так же, как дома? В квартире, я имею в виду.

— Нет, глупенький. Я по-другому рассортировала.

— Значит, я теперь ничего не найду, — рассмеялся он и посмотрел на нее. Глаза блестели от радости.

Анника улыбнулась и подумала, что ей повезло найти такого хорошего мужчину. Мужчину, который вскоре станет отцом их ребенка.

48

Я делаю только то, что от меня требуют существа, то, что я должен делать, чтобы выжить. Одновременно я оплакиваю свою судьбу, горько и глубоко.

Понедельник, 13 июня

— Войдите, — сказала Кнут Лерьедаль.

Сесилия зашла в маленькую переговорную, предоставленную Лерьедалю на время работы в Гётеборге. Он демонстративно продолжал сидеть на стуле и разглядывал ее, пока она внимательно осматривалась. Она не понимала, как он сумел так быстро заполнить комнату хаосом из бумаг и полупустых кофейных кружек.

Пахло ночной работой — потом и засохшим кофе.

— Да, выглядит не очень, — сказал он. — Но работать можно. Все равно я не планирую тут оставаться.

— Надеюсь, — сказала Сесилия с плохо скрываемой язвительностью в голосе.

Кнут покачал головой.

— Не знаю, что вы на самом деле обо мне думаете. Но поймите, что я вам не враг. На самом деле наоборот — я могу оказаться последним дружелюбным персонажем в управлении.

— Что вы хотите сказать? — Сесилия отодвинула блокнот со стула и села.

— Смотрите, думаю, вы поймете. Вы умная женщина, застрявшая в расследовании, которое никуда не ведет. В этом-то мы солидарны?

Сесилия молчала. Кнут пару секунд искал ее взгляда, потом надел очки, лизнул кончик указательного пальца и начал листать блокнот.

— Это займет много времени? — спросила Сесилия.

— Надеюсь, нет. Так, если позволите спросить… как давно вы подключены к расследованию?

— Со времен второй жертвы. Или раньше, на самом деле. Я работала в отделе информации, когда все началось, но хотела вернуться к настоящей полицейской работе. Когда о Барсуке начали писать в прессе, кто-то посчитал, что мне нужно быть на обеих работах. Хотя только на одно расследование. — Она пожала плечами. — Я согласилась, остальное — история.

— Понимаю, — сказал Кнут. — Вы хорошо поработали, я должен признать. Я прочитал все официальные отчеты. Очень профессионально, но не сухо, как часто бывает. У вас талант.

— В чем?

— В писательском деле. — Кнут снова начал листать записи.

Сесилия почувствовала, как от сидения болят мышцы. Как она умудрилась так быстро их отсидеть? Наверное, по той же причине, по которой раскраснелись щеки, в подмышках скопилась влага. Она ненавидела манеру Кнута Лерьедаля заглядывать в глаза.

— Вы же не в отношениях, да? — спросил Кнут.

— Какое это имеет отношение к делу? — ответ прозвучал хлестко.

Кнут взглянул на нее поверх очков.

— То есть у вас дома нет никого, кто знал бы, чем вы занимаетесь по вечерам?

— Нет.

— Чем вы занимаетесь?

— Тренируюсь. В основном бегаю. Смотрю телевизор. Готовлю. Читаю. А вы чем занимаетесь?