Баржа Т-36. Пятьдесят дней смертельного дрейфа

Столовая авианосца, оборудованная под конференц-зал, была забита до отказа. Работали вентиляторы, выгоняя в люки табачный дым. Толпы военных, гражданских, срабатывали фотовспышки, стрекотали кинокамеры. Мельтешили сосредоточенные лица, кто-то лихорадочно разматывал кабель. Шляпы еще не вышли из моды. Половина присутствующих мужчин щеголяла такими головными уборами, хотя жара не очень к тому располагала. На возвышении в конце зала сидели за столом «президиума» тщательно выбритые герои дня. Появляться в больничных пижамах на пресс-конференции было неловко. Наряжаться в форму американских солдат они не пожелали. Нашлись футболки нейтрального бежевого цвета, несколько пар парусиновых брюк. Справа сидела переводчица с постным лицом. У нее имелся микрофон, закрепленный на столе.

Левее посадили Ахмета с таким же микрофоном и вбитой в голову инструкцией, как им пользоваться. Внешне он был спокоен, но в голове творилось такое, что описать невозможно. У остальных солдат микрофонов не было. Они орали перед пресс-конференцией, что не скажут ни слова, если даже их попросит, вскинув штурмовые винтовки, вся морская пехота Соединенных Штатов! Пусть сержант отдувается. Он умеет делать подходящую мину и знает, где надо нахмуриться. Филипп сидел с приклеенной улыбкой. Физиономия у Сереги была такой же, как у часового, стоящего у мавзолея. Зато у Федорчука – как у покойника, чей сон охранял упомянутый часовой.

– Господа, вы уже в курсе, что именно, когда и как произошло, – ровным голосом сказала Кларисса. – Вопросы, пожалуйста.

– Американская радиокорпорация, RCA. – Вскочил сидящий в первом ряду толстяк с сигариллой в зубах. – Правда, что вы провели в открытом океане пятьдесят дней?

Кларисса перевела.

– Пятьдесят один, – откашлявшись, сказал Ахмет, дождался перевода на «американский» и добавил: – Если вас интересуют полные сутки, то пятьдесят.

– Вы съели все продукты, которые имели? Что у вас вообще было?

– Мясные консервы, картошка, немного крупы, – монотонно перечислял Ахмет.

– Гречневая каша – мать наша, – глухо подсказал Филипп.

– Гречневая каша, – согласился Ахмет. – Не считая картошки, все это закончилось в первые дни. К утру шестого марта, когда к барже подошли американские военные, на судне оставался один кирзовый сапог и пол-литра пресной воды.

– Вы ели сапоги? – По залу пробежал недоверчивый гул.

– Вас интересует технология приготовления? – улыбнулся Ахмет.

Двое или трое присутствующих засмеялись.

– Если не сложно, господин Затулин. Поведайте нам эту страшную тайну.

– Извольте, господа. – Он подробно описал, как нужно приготовить сапог, чтобы на первых порах обмануть желудок, потом сказал: – Но я прошу вас, господа, не повторяйте это в домашних условиях. Можно отравиться. У вас же нет на то суровой необходимости?

Теперь уже рассмеялись человек шесть.

– Британская широковещательная корпорация! Би-Би-Си, Пол Ричардс! – Вскочил очередной корреспондент, длинный, с вытянутым клювом. – Господин Затулин, вы не ссорились во время вашего путешествия? Не дрались, не вели перестрелки, не пытались съесть самого слабого из вас?

– А можно, пользуясь случаем, его послать? – прошептал Полонский. – Или съесть?

Кларисса прикрыла ладошкой рот, чтобы скрыть улыбку.

– Мы не деремся, не стреляемся и не едим себе подобных, тем более друзей, – тактично отозвался Ахмет.

– Вам было страшно? – Вскочила женщина с блокнотом и представилась: – Джессика Маккарти, Си-Би-Эс. Я имею в виду страх смерти от истощения.

– Умереть сегодня – страшно, мэм. – Сержант утвердительно кивнул. – Умереть когда-нибудь потом – вполне нормально. Это естественно для любого человека.

Половина зала засмеялась. Несколько человек зааплодировали.

– Как вы себя чувствуете? – вдогонку бросила дама. – Что скажете об американской системе здравоохранения?

– Спасибо, что спросили, мэм. Вы первая, кто догадался это сделать. Думаю, что через пару недель мы полностью восстановимся. Не скажу за всю систему здравоохранения, но врачи и прочий медицинский персонал на этом авианосце работают четко и профессионально. Мы им крайне признательны.

– Лео Пирс, NBC! – Вскочил субъект, похожий на ковбоя. – Первая крупная радиовещательная сеть Соединенных Штатов!

Видимо, в этой стране считалось нормой на каждом шагу рекламировать себя и свою компанию.

– Не вы первый и не вы последний, мистер Затулин. Истории известно множество примеров, когда люди попадали в бедственное положение и долгое время оставались без еды и питья, не имели возможности получить помощь. В горах, на море, в пустыне, под землей. Почему же именно ваш случай создает такой ажиотаж? Это очевидно. Во всех упомянутых историях кто-то плохо кончал. Кого-то съели, кого-то убили. Люди ссорились, грызлись, сходили с ума, кончали жизнь самоубийством. В вашем коллективе ничего подобного не было. Или мы ошибаемся?

– Не было, – улыбнулся Ахмет.

– Вы можете это как-то прокомментировать?

– Ну, давай, Ахмет, – вздохнул Филипп. – Жги их сердца глаголом.