Батийна

На черном, блестящем коне ехал лучший друг Болота Сулайман. Высокий, стройный, плечистый Сулайман был настоящим сорвиголовой. Красноречивый, напористый, он мог бы в одиночку противостоять хоть трем бравым всадникам.

— Люди твердят, — сказал Сулайман Болоту, — что дочь Бармана Айнагуль не желает сына Асантая. Так ли это, нет ли, все равно увезти ее необходимо. Пропади все пропадом, ничего не бойся. За все в ответе буду я! Асантай, самое большее, заплатил за нее табун лошадей в сто голов. Дадим двести, и род кулбарака ничуть не обеднеет.

Встреча в горах группы молодых джигитов с караваном Бармана была не случайной. Болот, увидев Айнагуль, влюбился в нее с первого взгляда. Когда же отъехали немного, Сулайман заговорил возбужденно:

— А что, такую девушку можно взять в жены. Я думаю, дурачок Асантая недостоин подобной красавицы. Если придется, заплатим штраф по девять голов верблюдов, лошадей, овец и коз — от этого богатство нашего аила ни капельки не убавится. А! Пойдем на риск, возьмем ее!

Джигиты готовы были сделать приятное Болоту и дружно поддержали Сулаймана. Размахивая плетками, они зашумели:

— Джигиты кулбарака никогда не содрогались от пуль и огня. Давайте заворачивать назад. Заберем ее прямо с ходу и умчимся стремительнее ветра.

— Да, да, куй железо, пока горячо!

— Налетим на караван, схватим ее — ищи-свищи нас. Я полагаю, у них сейчас даже погнаться-то некому.

Но Болот и Сулайман не решились.

— Если мы налетим на них, это рискованно. У них тоже хватает мужчин. Они впереди и все на хороших, быстроногих конях. Оторваться от них едва ли удастся. А путь наш дальний. Если они догонят, завяжется потасовка… Потом позора не оберешься… Нет, надо толком обмозговать. Попробуем договориться с ней самой. Лишь бы получить ее согласие, тогда увезем ее шито-крыто. А иначе туго придется перед старейшими.

Так и порешили: через несколько дней Сулаймап приедет один в аил Бармана, сделает вид, что хочет навестить друга детства Калдана, а через этого проныру втихую сделать свое дело. Калдан пользовался уважением у Бармана, был вхож в его юрту, мог за дастарханом беседовать, угощаться.

Сулайман, слепо надеясь на Калдана и доверяя ему, как самому себе, разыскал местечко Чон-Тёр, где разбил свою новую стоянку многочисленный род Бармана. Чтобы не вызвать излишнего подозрения у джигитов и злоязычниц, Сулайман, хорошо понимавший, сколь хитроумна задача, встретился с Калданом скрытно.

— У меня, друг, к тебе большое дело. Но я боюсь за тебя. Поэтому будь осторожен. Надо тихо умыкнуть дочь Бармана. Если же твой хозяин узнает, что ты сообщник, могут до смерти запороть. Будет всего лишь два свидетеля: я да бог. Попробуй поговорить с Айнагуль. Кажется, она умная девушка, хотя и юная. Она видела Болота, когда вы переезжали сюда. Не по праву он ей, тогда никакого разговора быть не может. Если же запал ей в душу, пусть готовится тайно. Мы увезем ее. Конечно, расскандалится, поднимет Барман шум, — задета, мол, его честь…. Но постепенно мы его успокоим, и все уладится. Ведь род кулбарака тоже почетный. Впоследствии Барману самому захочется с ним породниться. Болот не боится впасть в немилость. Он парень хоть куда! Если осилишь это щекотливое дельце, знай, не пропадешь: станешь личным и близким другом Болота… Богатство — не столь важная вещь в нашей жизни. Человеку главное — нужен человек. Иметь сильного друга превыше всех богатств. Давай, Калдан, хорошенько обдумай и решайся на подвиг.

Калдан давно знал Сулаймана и верил, что он хозяин своего слова и не любит говорить на ветер. Он охотно взялся исполнить его поручение. Он знал, что умная, как и мать, Айнагуль решительно отвергнет Рамазана, знал, что она готова пойти за тем джигитом, который освободил бы ее от этого дурня. Еще не встретившись с девушкой, Калдан сказал Сулайману:

— Можешь обрадовать Болота хоть сейчас. Уговорить Айнагуль я беру на себя. Не сомневаюсь — она согласится.

Вскоре распространился слух, что просватанную дочь Бармана похитил красавец Болот. Раз, мол, выкрал уже просватанную невесту, то одно из двух: или опьянен ее любовью и красотой, или сильно верит в свое могущество.

Слух был достоверен. Болоту девушка полюбилась, и вместе с тем он считал, что от скандальной тяжбы в конце концов откупится. Если пожара не миновать, то род кулбарака тоже не сдуешь с земли одним порывом ветра.

Дело, однако, повернулось не совсем так, как предполагал Болот.

Асантай послал гонца, которого уполномочил передать Барману свое возмущение:

— Мою невестку, за которую выплачен калым и уши которой уже украсили венчальные серьги, средь бела дня увозит какой-то кулбарак? Разве это не нарушение святого обряда сватовства? Где это видано? Если Барман сам не соучастник в побеге дочери и желает сохранить со мной добрые отношения, то пусть выделит своих джигитов для совместной борьбы против нарушителей спокойствия и согласия. Я не позволю топтать мою честь! Не успокоюсь, пока не разобью войско наглого обидчика!