Базар житейской суеты. Часть 1

Это былъ уже значительный шагъ впередъ и, я знаю, нкоторыя леди готовы будутъ осудить мою нескромную героиню; но прошу припомнить еще разъ, что бдная Ребекка должна была собственными средствами устроивать свою судьбу. Если нтъ у васъ слуги, вы поневол сами метете свою комнату и чистите платье собственными руками; если у молодой красавицы нтъ маменьки, она поневол изворачивается собственными средствами, заискивая на всякой случай благосклонное вниманіе молодыхъ людей. И какъ это хорошо; что женщинамъ не суждено въ этомъ мір гораздо чаще обнаруживать надъ нами свою непосредственную власть! При другомъ порядк длъ; мы были бы ршительно беззащитны передъ ними. Пусть женщина сама обнаружитъ свою склонность и, я убжденъ, мужчина падетъ къ ея ногамъ, хотя бы она была безобразна и стара. И это я утверждаю какъ положительную истину, возведенную на степень аксіомы въ моихъ глазахъ. Итакъ поблагодаримъ судьбу за существующій порядокъ; невсты наши то же что дикіе зврки въ дремучемъ лсу. Он сами не сознаютъ своей силы. Не будь на свт тетушекъ и маменекъ, мы бы погибли невозвратно.

— Чортъ меня побери! думалъ Джозефъ, переступая за порогъ столовой, начинается опять со мной та же исторія, что въ Думдум, когда я волочился за миссъ Кутлеръ. Неужели и теперь голова моя пойдетъ кругомъ!

За столомъ миссъ Ребекка Шарпъ шутила чрезвычайно нжно, и длала весьма утонченные намеки на геройскую осанку индійского набоба. Что тутъ удивительного? Теперь она была почти какъ своя въ гостепріимной семь, и молодыя двушки любили другъ друга какъ родныя сестры. Это всегда бываетъ, когда дв незамужнія особы сходятся вмст въ одномъ дом на десять дней.

Амелія, повидимому, совершенно вошла въ планы своей подруги, и старалась усердно запутать индійского набоба. Теперь весьма кстати пришло ей въ голову давнишнее общаніе любезного братца.

— Помнишь ли, Джозефъ? сказала она, ты когда-то общалъ взять меня съ собой въ воксалъ.

— Очень помню, отвчалъ набобъ, это было въ прошлую пасху, корда ты прізжала изъ пансіона.

— Стало-быть, теперь ты можешь сдержать свое слово: мы подемъ съ Ребеккой.

— Ахъ, какъ это будетъ хорошо! воскликнула Pебекка съ дтской наивностью, хлопая своими маленькими ручками.

Но тутъ она опомнилась и, укротивъ свой восторгъ, потупила глаза въ землю.

— Сегодня я не могу, сказалъ Джозефъ.

— Ну, такъ завтра, это будетъ все-равно, возразила сестра.

— Завтра мы не обдаемъ дома, замтила мистриссъ Седли.

— Неужели ты думаешь, мой другъ, что я на старости лтъ потащусь въ воксалъ? сказалъ старикъ Седли, я бы совтовалъ и теб не думать о такихъ пустякахъ.

— Какъ же отпустить дтей однихъ? возразила скромная супруга.

— Они будутъ не одни: Джозефъ не маленькій оселъ!

При этомъ остроумномъ замчаніи, даже мистеръ Самбо за буфетомъ разразился неистовымъ смхомъ. Самолюбіе набоба страдало невыносимо.

— Что съ тобой, Джой? Растегни корсетъ, любезный, продолжалъ неумолимый старикъ, спрысните его водой, миссъ Шарпъ, не то онъ упадетъ въ обморокъ. Или, всего лучше, отнесите его наверхъ, миссъ Шарпъ. Бдный ребенокъ! Отнесите его, онъ вдь легокъ какъ перо.

— Батюшка! Что вы подъ этимъ разумете? проревлъ мистеръ Джозефъ.

— Самбо, приведи слоновъ для мистера Джозефа, не то его самъ чортъ не своротитъ съ мста!

Видя однакожь, что молодой человкъ готовъ расплакаться отъ внутренней пытки, старый шутникъ пріостановилъ свой смхъ и, протягивая руку сыну сказалъ:

— Ну, помиримся, любезный, на бирж все обстоитъ благополучно, и слоновъ я не стану требовать для тебя. Самбо, принеси намъ бутылку шампанского. Такого вина, мой другъ, теб не продадутъ въ Калькутт ни за мильйонъ.

Пять бокаловъ шампанского возстановили совершеннйшимъ образомъ спокойствіе въ душ мистера Джозефа; онъ повеселлъ, развернулся и повторилъ свое торжественное общаніе отправиться съ двицами въ воксалъ.

— Надобно, однакожь, пріискать еще кавалера, сказалъ старикъ, обращаясь къ своей супруг; Джой, безъ сомннія, забудетъ сестру, и она пропадетъ въ толп. Миссъ Шарпъ, конечно, завладетъ имъ одна на весь вечеръ. Написать записку къ Джорджу Осборну.

При этомъ имени, я не знаю почему, мистриссъ Седли взглянула на своего супруга и засмялась. Глаза мистера Седли заморгали неописанно лукавымъ образомъ, и онъ взглянулъ на миссъ Амелію. Амелія опустила голову и раскраснлась, какъ-только умютъ краснть семнадцатилтнія двицы, но Ребекка Шарпъ сохраняла совершеннйшее присутствіе духа: она краснла только одинъ разъ въ жизни, когда двочкой семи лтъ ей удалось унести изъ буфета кусокъ пирога.

— Пусть лучше Амелія напишетъ сама, сказалъ отецъ, и Джорджъ Осборнъ явится передъ ней, какъ листъ передъ травой. Кстати, онъ полюбуется на ея почеркъ, и увидитъ, что мы не напрасно прожили шесть лтъ у старухи Пинкертонъ. А помнишь ли, Эмми, когда ты въ первый разъ нацарапала ему записку съ граматическими ошибками?

— О, это было давно, папенька! сказала Амелія.

— А мн кажется не дальше какъ вчера, сказала мистриссъ Седли своему супругу; ахъ, Боже мой; какъ скоро летитъ время, Джонъ, и какъ скоро мы старемся, мой другъ!