Базар житейской суеты. Часть 1

— Ахъ; Боже мой, кто жь теперь будетъ готовить мой шоколадъ? Послать за нею, и пусть она возвратится на Парк-Ленъ. Я желаю, чтобъ она непремнно воротилась.

— Миссъ, она убжала въ полночь, сказала мистриссъ Бьютъ.

— Сударыня, она оставила письмо ко мн, дополнила Бриггсъ: она вышла за…

— О, приготовьте ее, ради Бога! Не мучьте ее, милая миссъ Бриггсъ.

— Говорите же, за кого она вышла? вскрикнула нервическая старуха грозно-повелительнымъ тономъ.

— За одного изъ вашихъ родственниковъ, за…

— Но, вдь, она отказала сэру Питту, кричала жертва: говорите разомъ. Вы меня съ ума сведете.

— О, миссъ… несчастная… да приготовьте ее, миссъ Бриггсъ… Она вышла за Родона Кроли.

— Какъ?! Ребекка! Гувернантка! Нуль! За моего племянника! Вонъ изъ моего дома, Бриггсъ, сплетница, идіотка, пустомеля… какъ ты смешь?.. Вы были за-одно, Марта… вашъ тутъ умыселъ… заставили его жениться… думаете, что теперь я не оставлю ему своихъ денетъ — вздоръ — вздоръ! визжала бдная старуха, разряжаясь истерическими сентенціями.

— Что я слышу, Боже мой, что я слышу? Я, Марта Кроли, заставляю члена нашей фамиліи жениться на кочующей дочери оголлаго живописца!!

— Ея мать была урожденная Монморанси! вскричала старуха, дернувъ изо всей силы за сонетку.

— Мать ея была танцовщицей, и она плясала на театр, если еще не хуже, сказала мистриссъ Бьютъ.

Миссъ Кроли взвизгнула окончательно, и повалилась безъ чувствъ на спинку креселъ. Сердобольныя дамы принуждены были отнести ее назадъ въ ту комнату, которую она только-что оставила. Начались истерическіе припадки, слдовавшіе одинъ за другимъ съ необыкновеннай быстротою. Послали за докторомъ, и въ аптеку. Мистриссъ Бьютъ вступила теперь въ должность сидлки при болзненномъ одр.

— Вотъ теперь-то истинная родственница должча показать все свое усердіе, проговорила достолюбезная дама.

И лишь только миссъ Кроли была уложена въ постель, въ чертогахъ, ея появилось новое лицо, которому тоже надлежало сообщить роковую всть. Это былъ не кто другой, какъ самъ еэръ Питтъ Кроли.

— Гд Бекки? сказалъ онъ, при вход въ корридоръ: гд ея багажъ? Я пріхалъ отвезти ее на «Королевину усадьбу».

— Неужьто вы еще не изволили слышать, на какой пассажъ отважилась ваша бывшая гувернантка? съ изумленіемъ спросила миссъ Бриггсъ.

— Какъ не слышать? слышалъ, сказалъ сэръ Питтъ: да мн какая нужда? Я знаю, что она замужемъ. Это для меня все равно что трынь-трава. Пусть она сбжитъ внизъ, и не задерживаетъ меня. Я тороплюсь.

— А! такъ, стало быть, вы не знаете, сэръ, что она оставила нашъ домъ, къ душевному прискорбію миссъ Кроли, которая даже слегла въ постель, когда услышала объ этомъ убійственномъ пассаж.

— Да какой же это пассажъ? чортъ васъ побери!..

— Какъ же не пассажъ, сударь, когда собственный вашъ сынъ, ваша, такъ сказать, плоть и кровь, Родонъ Кроли, осрамилъ себя, женивйшсь на безродной гувернантк?

Лишь-только сэръ Питтъ услышалъ эту громовую всть, изъ груди его вырвались такія неистовыя фразы, которыя даже не могутъ быть повторены въ этомъ джентльменскомъ роман, Миссъ Бриггсъ заткнула уши и опрометью бросиласъ къ себ наверхъ, оставивъ такимъ образомъ грязного старичину на произволъ бшеной злобы, затопившей его мозгъ. Разстанемся и мы съ нимъ.

Однажды, по возвращеніи на «Королевину усадьбу», онъ какъ бшеный вбжалъ въ комнату бывшей своей гувернантки, разбилъ ея зеркало, разгромилъ туалетъ, притопталъ ногой бумажную картонку, и разбросалъ по всему полу ея бумаги, платья и другія вещщы, оставшіяся посл нея. Нкоторыми изъ нихъ завладла миссъ Горроксъ, буфетчикова дочка. Пичужки сэра Питта употребили ея платьица для нкоторыхъ уморительныхъ спектаклей. Это случилось черезъ нсколько дней посл того, какъ бдная ихъ мать отправилась на свою вчную квартиру въ могильномъ склеп, гд положили ее, неоплаканную, среди чуждого народа…

-

— Ну, а если, паче чаянія, старуха повихнется, сказалъ Родонъ Кроли своей молоденькой жен, когда они сидли вдвоемъ въ своей уютной хижин въ Бромптонскомъ квартал.

Ребекка все это утро пробовала свое новое фортепьяно. Перчатки пришлись какъ-нельзя лучше по ея миньятюрнымъ ручкамъ; новыя шали пристали къ ней чудесно; новыя кольца сверкали на ея пальчикахъ удивительнымъ блескомъ; французскіе часики тиликали превосходно подъ ея малиновымъ корсажемъ.

— Ну, а если, Бекки… а? вдь чемъ чортъ не шутитъ! что ты на это скажешь?

— Ничего; мой милый, я устрою твое счаетье, сказала юная Далила, обхватывая шею своего богатыря.

— Ты все можешь сдлать, ей-Богу, сказалъ онъ, цалуя ея маленькую ручку: подемъ-ко теперь въ гостинницу «Звзды», и закатимъ такой семибашенный обдъ, чтобы — знаешь? Ну, Бекки!

ГЛАВА XVII Кептенъ Доббинъ купилъ фортепьяно