Базар житейской суеты. Часть 2

Дорогой онъ страдалъ невыразимо, и только сильный пуншъ изъ арака предохранялъ его отъ роковыхъ послдствій морской болзни. Его спутниды также имли утомленный и болзненный видъ; но Амелія быстро оживилась, повеселла и воскресла духомъ, когда увидла у береговъ Ост-Энде корабли съ Трильйоннымъ полкомъ. Пакетботъ «Нжная Роза» вступилъ съ ними въ гавань почти въ одно и тоже время. Изнуренный Джозъ поковылялъ къ гостинниц, пошатываясь съ боку на бокъ, между-тмъ какъ расторопный кептенъ Доббинъ поспшилъ принять на берегъ прекрасныхъ леди, и потомъ занялся освобожденіемъ джозовой коляски и багажа изъ таможни, такъ-какъ при особ Джоза теперь не было слуги. Человкъ Осборна и откормленный челядинецъ индійскаго набоба свели между собою закадышную дружбу въ Четем, гд они и остались, отказавшись на отрзъ слдовать за своими господами черезъ море. Этотъ лакейскій умыселъ обнаружился, совершенно неожиданно, уже въ послдній день пребыванія нашихъ героевъ на британской почв, такъ-что для нихъ не осталось досуга нанять новыхъ слугъ. Это обстоятельство разстроило набоба до такой степени, что онъ уже хотлъ совсмъ отказаться отъ заграничной экспедиціи, да-таки и отказался бы, еслибъ не кептенъ Доббинъ, который доказалъ ему какъ дважды два, что благоразумный джентльменъ долженъ, въ ршительныя мняуты жизни, стоять выше всхъ возможныхъ обстоятельствъ. Къ этимъ доказательствамъ присоединились весьма кстати остроумные комплименты насчетъ усовъ, достигшихъ весьма значительной зрлости на верхней губ отставного сборщика индійскихъ податей и пошлинъ. Джозъ махнулъ рукой, и похалъ — похалъ, да и пріхалъ. Вмсто благовоспитаннаго и благовыкормленнаго лондонскаго лакея, говорившаго только на своемъ отечественномъ язык, Вилльямъ Доббинъ нанялъ для Джоза загорлаго и сухопараго Бельгійца, который съ одинаковымъ искуствомъ, говорилъ на всхъ европейскихъ діалектахъ, то-естъ; въ строгомъ смысл, не говорилъ ни на одномъ, какъ большая часть полиглоттовъ, занимающихся ученой разработкой древнихъ и новйшихъ языковъ. Зато юркій Бельгіецъ умлъ отлично произносить титулъ милорда, и повторяя его безпрестанно, пріобрлъ въ скоромъ времени совершеннйшее благоволеніе Джоя. Времена теперь перемнились для Ост-Энда. Нтъ боле лордовъ между Британцами, прізжающими туда, и немногіе изъ нихъ сохраняютъ степенно-величавую осанку, свойственную почтеннымъ членамъ англійской наслдственной аристократіи. Мсто ихъ заступили довольно грязные джентльмены въ разнообразныхъ костюмахъ, любители бильярда, водки, и страшные потребители сигаръ.

Но можно сказать и доказать, что каждый Англичанинъ въ арміи герцога Веллингтона расплачивался честно. Воспоминаніе объ этомъ сохранилось до сихъ поръ между всми магазинщиками, погребщиками и содержателями мелочныхъ лавокъ. Нашествіе такой арміи было, въ нкоторомъ смысл, благословеніемъ для коммерческой страны, обязавшейся снабжать жизненными потребностями честныхъ воиновъ Веллингтона. Они пришли покровительствовать стран, не отличавшеися воинственнымъ духомъ. Другіе народы и другія племена сражались на ихъ почв съ незапамятныхъ временъ. Когда писатель этой исторіи принялся, въ свою заграничную поздку, обозрвать орлинымъ взглядомъ поле ватерлооской битвы, мы спросили у кондуктора, имвшаго воинственную наружность, былъ ли онъ тогда на этомъ мст. «Pas si bкte», отвчалъ кондукторъ скороговоркой, обнаруживая таяимъ образомъ чувство, въ которомъ не признается ни одинъ Французъ. Но, съ другой стороны, кучеръ дилижанса, получившій отъ насъ на водку двадцать-пять сантимовъ, былъ сынъ какого-то виконта наполеоновскихъ временъ,

Никогда эта страна не была въ такомъ цвтущемъ состояніи, какъ при начал лта 1815 года, когда ея спокойные города и зеленыя поля оживились красными мундирами разнообразныхъ полковъ, и когда блистательные экипажи Аигличанъ появились на всхъ пунктахъ широкаго и гладкаго шоссе. Весело было видть, какъ порхали по каналамъ красивыя шлюпки съ англійскими путешественниками мимо богатыхъ пастбищь, живописныхъ старыхъ деревень и мимо старыхъ замковъ, расположенныхъ между старыми деревьями. Миролюбивое расположеніе духа проявлялось повсюду, и нельзя было смотрть безъ трогательнаго умиленія, какъ честный англійскій солдатъ расплачивался за рюмку водки въ деревенскомъ трактир. Мистеръ Глейгъ въ своихъ запискахъ, недавно изданныхъ, приводитъ фактъ еще боле трогательный: нкто Дональдъ, шотландскій воинъ, квартировавшій на фламандской ферм, качадъ колыбель младенца въ ту пору, какъ родители его; Жанъ и Жанета, отправлялись на снокосъ. Сцены въ этомъ род, объясняющія принципъ честной англійской войны, могутъ быть превосходными сюжетами для національныхъ живописцевъ, обнаруживающихъ съ нкотораго времени ршительную наклонность къ историческимъ картинамъ. Все, казалось, дышало счастьемъ и довольствомъ на этой благодатной почв. Наполеонъ между-тмъ, скрывавшійся въ пограничныхъ крпостяхъ, готовился нахлынуть на эти золотыя поля, чтобъ оросить ихъ потоками человческой крови.