Базар житейской суеты. Часть 3

«Лишь-только», писалъ Джонъ къ своимъ американскимъ друзьямъ, «хотлъ я предложить свою руку прекраснйшей, блистательной, очаровательной и чрезвычайно умной мистриссъ Родонъ Кроли, какъ-вдругъ, не знаю, откуда взялся этотъ заносчивый патрицій, и подцпилъ мою Елену, не сказавъ ни слова въ извиненіе. Я принужденъ былъ занять мсто въ арріергард съ мужемъ этой дамы. Жирный толстякъ, Родонъ Кроли, составилъ свою каррьеру при Ватерлоо, гд повезло ему гораздо больше, чмъ его красноперъмь товарищамъ въ Новомъ-Орлеан.»

При вступленіи въ это джентльменское общество, полковникъ краснлъ какъ піонъ и былъ стыдливъ, какъ шестнадцатилтній мальчикъ, котораго привели въ двичій пансіонъ, гд училась его сестра. Было уже сказано, что честный Родонъ никогда не имлъ случая въ своей жизни привыкнуть къ обществу прекрасныхъ леди. Въ клуб съ джентльменами, или въ казармахъ за общимъ столомъ, онъ былъ какъ у себя дома: говорилъ безъ умолку о лошадяхъ, о собакахъ, держалъ заклады, здилъ верхомъ, курилъ и неустрашимо подвизался на бильярд съ отважными игроками. Былъ онъ правда на своемъ вку друженъ и съ прекраснымъ поломъ, но этому прошло ужь лтъ двадцать, и притомъ прекрасныя его пріятельницы принадлежали къ разряду тхъ не весьма блистательныхъ леди, съ которыми, какъ гласитъ извстная комедія, былъ въ свое время знакомъ молодой Марло, прежде чмъ образумила и остепенила его очаровательная миссъ Гардкассель. Времена слишкомъ переходчивы: ныньче ужь порядочный человкъ никакъ не дерзаетъ, въ хорошемъ обществ, заикнуться о той веселой компаніи, которую молодые люди посщаютъ въ казино и танцовальныхъ залахъ… Словомъ сказать, хотя полковнику Родону Кроли стукнуло уже ровно сорокъ-пять лтъ, но до сихъ поръ не встрчалъ онъ и полдюжины настоящихъ леди, за исключеніемъ, разумется, своей жены, этой истннной львицы въ джентльменскомъ кругу. Добрая леди Дженни сюда не идетъ въ разсчетъ. Полковникъ любилъ и уважалъ ее отъ всего сердца, но вс другія женщины ршительно пугали Родона Кроли. Впродолженіе своего перваго пребыванія въ Гигантскомъ дом, онъ хранилъ глубокомысленное молчаніе, и сообщилъ только одно совсмъ не интересное замчаніе относительно погоды. Бекки могла бы, безъ зазрнія совсти, оставить его дома, но приличія свта требовали, чтобъ мужъ, присутствіемъ своимъ, покровительствовалъ и защищалъ это робкое и слабое созданіе при первомъ его появленіи въ большомъ свт.

Лишь-только Ребекка переступила черезъ порогъ великолпнаго палаццо, лордъ Стейнъ, выступивъ впередъ, поклонился, взялъ ее за руку и представилъ супруг своей, леди Стейнъ, и ея прекраснымъ невсткамъ. Великосвтскія леди сдлали едва замтный реверансъ, и хозяйка подала руку новой гость, холодную и безжизненную, какъ мраморъ.

Ребекка, однакожь, поспшила взять эту руку съ благодарнымъ смиреніемъ, и при этомъ выполнила реверансъ съ такимъ чуднымъ искусствомъ, которое могло бы сдлать честь первому танцмейстеру въ мір. Затмъ, рекомендуясь миледи Стейнъ, она чистосердечно объявила, что великодушный лордъ Стейнъ былъ однимъ изъ первыхъ покровителей ея бднаго отца, и что, на этомъ основаніи, она, Бекки, научилась еще въ ранней молодости, почитать и уважать фамилію Стейнъ. Дло въ томъ, что лердъ Стейнъ купилъ однажды дв картины покойнаго Шарпа, и признательная спрота никогда не могла забыть этого великодушнаго благодянія.

Затмъ послдовало возобновленіе знакомства съ леди Барикрисъ; полковница привтствовала ее почтительнымъ поклономъ, и получила въ отвтъ гордый и надменный кивокъ джентльменской головы.

— Съ вами, миледи, я имла удовольствіе познакомиться еще въ Брюссел, лтъ десять назадъ, сказала Ребекка побдительнымъ тономъ. Мы встртились первый разъ на балу у герцогини ричмондской, въ ночь накануп ватерлооской битвы. И я помню, миледи, какъ вы и леди Бланка, дочь ваша, сидли въ карет у воротъ гостинницы, въ ожиданіи лошадей. Надюсь, брильянты ваши сохранились въ цлости, леди Барикрисъ.

Гости перемигнулись, знаменитые брильянты находились, повидимому, давнымъ-давно въ рукахъ меумолимыхъ Израильтянъ, о чемъ, конечно, еще не вдала мистриссъ Бекки. Родонъ Кроли углубился въ амбразуру окна, и разсказалъ молодому лорду Саутдауну интересную повсть о томъ, какъ леди Барикрисъ покупала лошадей, и какъ отзвонила ее Бекки. Саутдаунъ расхохотался до того, что обратилъ на себя всеобщее вниманіе.

«Этой женщины мн нечего опасаться», подумала Бекки.

И точно: леди Барикрисъ пришла, повидимому, въ крайнее смущеніе. Размнявшись съ своей дочерью испуганнымъ и сердитымъ взглядомъ, она отступила къ столу; и принялась, съ великой энергіей, разсматривать картины.