Базис. Украина и геополитика

В то же время сегодня, когда Совок канул в Лету, его система функционирования науки не может быть задействована в новой капиталистической Украине. К науке и ученым в советское время относились с уважением и какой-то защитой. Дело в том, что большевистская идеология подразумевала под собой диктатуру в обществе класса пролетариата. Но ученые и интеллигенция не относятся к этому классу. Мало того, у них часто презрительное отношение к люмпенам и пролетариату (вспомните «Собачье сердце» Булгакова). Но для развития технологий ученые были необходимы советской власти, идеология которой ставила их в более жесткие рамки жизни, чем при той же капиталистической царской России. Это понимала советская власть и после первых неудачных попыток поставить ученых и интеллигенцию под контроль (вроде изгнаний) поменяла тактику откровенного кнута на кнут и пряник.

Ученых и интеллигенцию, не вступавших в откровенный конфликт с властью, защищали и превозносили. Для той ее части, которая участвовала в поддержке власти, оставили многие привилегии: приравняли к партийной элите и предоставляли дачи, машины с водителями, отдельное питание и обеспечение.

Всё зависело от значимости их работы для государства. Ученых «защищали», притом что они идеологически не относились к правящему классу пролетариата. И эта вертикаль защиты была относительно пропорциональна – от академического верха до областных низов.

Областная профессура получала меньше, чем «элитная», но все равно её положение было более привилегированно, чем обычного идеологического пролетариата. Контраст этих привилегий зависел от жесткости советского правителя. Так, при Сталине обычный советский кандидат и доктор наук имели доход больше в два-три раза, чем идеологически превозносившийся в те времена шахтер или рабочий. Ближе к развалу Совка эта разница постепенно исчезала и стиралась, всё больше компенсируясь коррупционной составляющей доходов. Конечно, при царе интеллигенция жила значительно лучше, богаче, контрастней, чем квалифицированные рабочие. Но не забываем, что часть той же интеллигенции боролась против капитализма, самодержавия и привела-таки к власти большевиков. Ведь сам Ленин, да и многие его сподвижники, был из интеллигентных, а часто и из дворянских семей. Советская власть ограничила интеллигенцию от былой царской роскоши и удобств, но в то же время и предоставила более значительные возможности для развития в науке, расширила потенциал с точки зрения массовости развития образования и исследований. А главное, она создала более доступные социальные лифты для огромных масс населения. Сегодня поле возможностей в науке сузилось в десятки раз, а роскошь за счет коррупционной составляющей увеличилась по сравнению с Совком. При этом «стимул», как при Союзе, во многом исчез. То есть сегодня ученый или даже псевдоученый может спокойно накапливать звания и жить за счет студентов не хуже советского, который в советский период так бы не смог, а был бы задвинут далеко на второй план со всех точек зрения.

При Совке стимулом для работы ученого были жизнь и существование в зависимости от жесткости времен. На первом месте стояла идеологическая лояльность к власти, на втором научная работа. Если из этих двух что-то хромало, то у человека возникали существенные жизненные проблемы. Он переставал относиться к касте ученых или, еще хуже (для него), становился ученым, который выступал против власти. Отсутствие научной работы быстро приводило к потере привилегий и переходу в «рабочий», ненаучный мир. Нелояльность к власти, в зависимости от времен, могла привести и к смерти. Так, при Сталине не лояльных, но ценных для власти ученых ломали «шарашками», предоставляя им возможность работы в тюрьме. То есть по любой причине, которая не вписывалась в большевистскую идеологию (вроде критики или стёба над партией и ее руководителями), ученый вместо работы в научной, институтской лаборатории мог пойти трудиться в тюремную. Вместо прогулки по даче в каком-нибудь Переделкино мог пойти прогуляться под надзором на крыше ЦАГИ в Москве и спать на койке в тихой камере.

Выбор между «работать под тюремным надзором» и «работать в лучших условиях» пришлось делать множеству знаменитейших ученых и интеллигенции в сталинскую эпоху.

Как бы это ужасно ни звучало, но такая жесткая технология кнута и пряника, как продемонстрировала история, была мощнейшим стимулом к научным изысканиям. Особенно это ярко показало себя во времена хрущевской оттепели, когда ослабили жесткий сталинский хомут интеллигенции, дали чуть больше свободы. 1950–1960-е гг. вошли в историю как одни из самых научно продуктивных десятилетий в истории СССР, да и на всех постсовковых территорях. Памятуя об ужасе и страхе сталинских тюрем, люди совершенно по-другому переоценивали жизнь, свободу и свободное время, стараясь как можно ярче оставить свой гуманистический след на земле в противовес террору, одновременно желая показать всему миру, что на свободе человек сможет достичь более значимых результатов, чем в тюремных условиях.