Бедный пес

По своей наивности она думала, что сейчас, как и пятьдесят лет назад, в годы ее молодости, белье лучше всего сушить на свежем воздухе. И хотя во дворе этого свежего воздуха почти не водилось, а водились бензиновые выхлопы и метки гулящих котов, Кондратьевна натянула веревки и регулярно вывешивала свои простыни и пододеяльники сушиться.  Естественно, так же регулярно белье тащили злоумышленники, и так же регулярно сердечные соседи заменяли похищенное бельем, взятым из своих запасов.

– Ишь ты, – радовалась Кондратьевна, – как вкусно пахнет! Совсем ведь другой коленкор, когда белье на свежем воздухе сушишь. Тут тебе и цветами пахнет и даже как будто хвоей, – радовалась она запахам, которые придавал белью кондиционер «Альпийская свежесть», которым пользовались соседи.

А Хэм как раз вошел в ту пору, когда у собак ноги удлиняются невероятным образом, вся фигура становится раскультяпистой, щенячья прелесть исчезает, а чувство собственного достоинства и спокойная грация, присущие взрослым псам, еще не появляются. И вот Хэм обнаружил белье, вернее ветер, который заманчиво шевелил белые простыни. Несомненно, за ними скрывался злоумышленник, который готовился напасть на хозяйку! Хэм залаял, призывая врага на честный бой. Злоумышленник продолжал трусливо прятаться за простынями. Хэм зарычал. Злоумышленник погрозил ему из-за простыне чем-то, напоминающим нож. Хэм взъярился и бросился на врага. Не прошло и минуты, как все простыни чистоплотной Кондратьевны были порваны в клочки, измазаны дворовой пылью, в общем, приведены в совершенно негодное состояние. Мама, которая в тот день выгуливала пса, вздохнула, оттащила Хэма от поверженного врага и повела домой.

Надо ли говорить, что в тот вечер Кондратьевна опять снимала со своих веревок белье, неожиданно сильно пахнувшее сиренью?

– И ведь вроде осень на дворе, – удивлялась старушка.

Бедный Хэм

Однажды сослуживица мамы, которую мама звала просто Карина, а Василию полагалось звать Карина Араратовна, забежала домой к Петуховым, чтобы занести головку сыра, банку икры и большой кусок слабосоленого филе семги. Все это Карина Араратовна привезла из Финляндии по заказу мамы. Как водится, мама, вместо того, чтобы быстро упрятать все в холодильник и выпроводить шумную гостью, затеяла чай, подала бутерброды, вишневое варенье и рассыпчатое курабье. И они принялись щебетать. Василий не любил, когда женщины щебечут и поэтому скрылся в своей комнате. Хэм, который в тот день был мужчиной, лежал на диване и читал Плутарха. Только мальчик хотел оторвать его от этого глупого занятия и пригласить сыграть на пару в ходилки-стрелялки, как в комнату ворвалась разгоряченная от чая Карина с криком:

– А где здесь прячется мой любимый сладкий мальчик? – И тут увидела Хэма с Плутархом. Не знаю, что произвело на даму большее впечатление – потрепанный том римского историка в руках или мускулистый торс мужчины, который предпочитал дома ходить в одних джинсах, но она ойкнула и принялась тараторить еще быстрее:

– Ой, здравствуйте! А Вы, наверное, дядя Василия?

– Это мой брат, – сказала подоспевшая мама, которая, как все взрослые, умела врать быстро, но не умела врать коротко. Именно из-за этой неспособности к краткому вранью она неизвестно зачем добавила: – Двоюродный. Из Конотопа.

– Надо же. И чем Вы там занимаетесь, в Вашем Конотопе? Вы, наверное, ученый?

Хэм врать не умел, поэтому слегка порозовел и хмуро сказал:

– Немножко ученый, немножко нет.

Казалось бы, вполне очевидно, что человек не хочет с тобой разговаривать, ну и отстань ты от человека! Так нет: Карина Арартовна вцепилась в Хэма мертвой хваткой.

– Ой, а кто Вам придумал такое забавное прозвище?

– Ой, а Вы и вправду похожи на Хэмингуэя!

– Ой, а Вы уже послезавтра уезжаете! Остались бы еще погостить.

– Ой, а я бы на Вашем месте переехала в Питер. Что там делать в этом Конотопе с Вашими способностями!

Хэм стеснялся и что-то бурчал в ответ, но это надоедливую Карину не смущало. И кончилось все, конечно, тем, что Хэму пришлось надеть рубашку, куртку и кроссовки и пойти провожать дамочку, потому что ноябрьские вечера такие темные, а во дворе она видела какую-то подозрительную компанию, и вообще запарковала машину не здесь, а на соседней улице. Василий забеспокоился.

И беспокоился он не зря: на улице бойкая докторица тут же взяла Хэма под руку и прижалась к нему горячим бедром. И, возможно, Хэм так-таки и пропал бы совсем, если бы не безымянная кошка. Она как раз возвращалась в подвал и, заметив Хэма и дамочку, стоявших у открытой машины, сразу все поняла. В кошке взыграл материнский инстинкт, и она бросилась на защиту глупого щенка. Карина с ужасом глядела на внезапно вставшего поперек дороги зверя со вздыбленной шерстью, который издавал крайне агрессивный вой. Женщина, конечно, ожидала, что Хэм смело бросится на защиту. Но Хэм как-то стушевался и даже попятился назад. Карина Араратовна, опасаясь за сохранность колготок и вообще ног, очень быстро села в машину.

– Нет, настоящих мужчин совсем не осталось, – грустно думала она, уезжая.