Бегство от свободы

«Как женщина… которая скорее подчинится сильному мужчине, чем будет властвовать над слабаком, так и массы любят властителя, а не просителя; они внутренне более удовлетворены доктриной, которая провозглашает нетерпимость к сопернику, чем той, которая гарантирует либеральные свободы, – они часто не знают, что с ними делать, и с легкостью начинают чувствовать себя покинутыми. Они не понимают ни того, что их бесстыдно духовно терроризируют, ни возмутительного ограничения их человеческой свободы, потому что лживость этой доктрины до них не доходит».

Гитлер описывает подавление воли аудитории превосходящей силой оратора как самый действенный аспект пропаганды. Он, не колеблясь, признает, что психическая усталость его слушателей – наиболее благоприятное условие их внушаемости. Обсуждая вопрос о том, какое время суток наиболее подходит для массового политического митинга, он говорит:

«Представляется, что утром и даже на протяжении дня сила воли людей с величайшей энергией восстает против попытки покорить ее другой волей и склонить к мнению другого человека. Вечером же они с большей легкостью покоряются власти более сильной воли. Воистину каждый такой митинг является схваткой двух противостоящих друг другу сил. Превосходящий ораторский талант властной апостольской натуры теперь легче покорит волю людей, которые естественным образом испытывают ослабление силы сопротивления, чем тех, кто все еще в полной мере владеет энергией своего ума и силой воли».

Гитлер очень хорошо осознает условия, способствующие жажде подчинения, и дает прекрасное описание положения индивида, присутствующего на массовом митинге.

«Массовый митинг необходим хотя бы по той причине, что на нем индивид, становящийся приверженцем нового движения, чувствующий свое одиночество и боящийся его, впервые видит картину большей общности, чего-то, дающего большинству людей чувство силы, обнадеживающего… Если он в первый раз вышел за порог своей маленькой мастерской или большого завода, где он чувствует себя ничтожным, попал на массовый митинг и теперь окружен тысячами и тысячами своих единомышленников… он подпадает под магическое влияние того, что мы называем массовым внушением».

В том же духе отзывается о массах Геббельс. «Люди ничего так не хотят, как быть управляемыми достойно», – пишет он в своем романе «Михаэль». Для него они «не больше, чем камень для скульптора. Вождь и массы – это не бо́льшая проблема, чем художник и краски».

В другой книге Геббельс дает точное описание зависимости садиста от его объекта, того, каким слабым и пустым он чувствует себя, если не ощущает своей власти над кем-то, и как такая власть дает ему новые силы. Вот отчет Геббельса о том, что с ним происходит. «Иногда бываешь охвачен глубокой депрессией. Ее можно преодолеть, только снова оказавшись перед массами. Люди – источник нашей силы».

Красноречивое описание той власти над людьми, которую нацисты называют руководящей ролью, дал вождь немецкого Трудового фронта Лей. Обсуждая качества, требующиеся нацистскому лидеру, и цели обучения таких вождей, он писал: «Мы хотим знать, имеют ли эти люди волю руководить, быть повелителями, одним словом, править. Мы хотим господствовать и наслаждаться этим. Мы научим этих людей ездить верхом, чтобы дать им чувство абсолютной власти над живым существом».

Тот же упор на власти присутствует в формулировке Гитлером целей образования. Он говорит о том, что для ученика «все обучение и развитие должны быть направлены на то, чтобы дать ему убеждение в абсолютном собственном превосходстве над другими».

То обстоятельство, что в другом месте он утверждает, что мальчика следует научить терпеть несправедливость без возражений, больше не должно казаться читателю – по крайней мере я на это надеюсь – странным. Такое противоречие типично для садомазохистских метаний между жаждой власти и стремлением к подчинению.

Желание властвовать над массами есть то, что двигало «элиту», нацистских вождей. Как показывают приведенные выше цитаты, эта жажда власти иногда раскрывается с почти поразительной откровенностью. Иногда она высказывается в менее оскорбительной форме – подчеркивается, что быть управляемыми – именно то, чего желают массы. Иногда необходимость польстить массам и тем самым скрыть циничное презрение к ним приводит к таким уловкам: говоря об инстинкте самосохранения, который для Гитлера, как мы увидим ниже, был более или менее идентичен со стремлением к власти, он утверждает, что у арийцев этот инстинкт достиг наиболее благородной формы, «потому что ариец добровольно подчиняет свое эго жизни сообщества и, если потребуется, пожертвует им».